Чайная роза

Когда прошло несколько месяцев, а Фиона так и не обзавелась любовником, Ник сказал, что, согласно недавно прочитанной им статье о новейших достижениях психологии, она сублимирует свои желания. Фиона понятия не имела, что это значит, и сомневалась, что это понимает сам Ник. Тогда он подробно рассказал ей о Зигмунде Фрейде, гениальном венском враче, и его поразительных теориях. Сказал, что сублимация возникает тогда, когда человек испытывает физическое желание, но не может или не хочет его удовлетворить. Тогда психическая энергия этого желания направляется в другую сферу жизни данного человека. Например, в работу. Фиона подняла глаза к небу, но Ник настаивал на том, что эта теория объясняет ее грандиозный успех. Энергию, которую ей было положено тратить в постели, она тратит на бизнес.

— Это относится и к тебе, Ник. Только твои успехи в бизнесе меньше моих.

— Фи, не будь ханжой. С кем же тебе еще говорить о сексе, как не с собственным мужем? — поддразнил он.

Фиона запустила в Ника подушкой, и это заставило его замолчать. Он мог думать что угодно, но сама Фиона считала, что ее нежелание заниматься сексом с другим мужчиной вызвано вовсе не стыдливостью. Она не нуждалась в любовнике. Ей хотелось любить. Уилл оказался искусным любовником; ее тело отвечало на его ласки, но сердце молчало. Фиона хорошо помнила ночь, когда впервые отдалась Уиллу. После этого она лежала рядом с ним, прислушивалась к его сонному дыханию и чувствовала себя одинокой, как никогда в жизни. Она хотела того, что испытывала с Джо. За последние десять лет Фиона видела сотни мужчин, многие из которых были умными, опытными и красивыми. Некоторые даже влюблялись в нее. Пытаясь проникнуться к ним ответным чувством, она искала в их глазах искру того, что было в глазах Джо. Но никогда не находила.

— Вы взяли хорошую книгу, милая. Эта Бронте умела завернуть фразу.

Фиона вздрогнула и подняла взгляд на продавщицу — плотную и не слишком опрятную ирландку, которая смотрела на нее с той стороны ручной тележки.

— Если бы я сама назначала цену, то не продала бы ее и за тысячу долларов, — сказала женщина, постучав по книге грязным пальцем. — Вы не ослышались, за тысячу! И это была бы хорошая сделка, потому что здесь описаны две жизни. Разве в наши дни найдешь мужчину, который захочет открыть тебе дверь, а тем более выкопать тебя из могилы, чтобы обнять мертвую? Вот Кэти и Хитклиф знали, что к чему. Они знали, что такое любовь. Это болезнь, вот что это такое! Хуже тифа, и убивает тебя так же быстро. Ей-богу, лучше держаться от нее подальше.

Фиона засмеялась:

— Полностью с вами согласна!

Женщина улыбнулась, ободренная ее ответом:

— Тут есть и другие жизни — Эдгара, Изабеллы и Хиндли, но они очень короткие, и я отдала бы их задаром… конечно, если бы сама их продавала. Но эта книга дорогого стоит. Посмотрите, какая красота! Хорошая бумага, кожаный переплет… Но с вас много не возьму. Всего полдоллара.

Фиона поборола врожденный инстинкт торговаться, который достался ей в наследство от матери, регулярно посещавшей уайтчеплский рынок, и послушно отдала женщине требуемую сумму. Она сама неплохо зарабатывала и не собиралась торговаться с человеком, который тоже зарабатывал себе на жизнь. Фиона сунула книгу в сумку и собралась идти домой. Был восьмой час; заставлять Ника ждать дольше было бы преступлением.

Напоследок она обернулась и еще раз посмотрела на светловолосого продавца каштанов. Он пытался убедить купить свой товар группу докеров, но те шли домой ужинать и каштанами не интересовались. Тогда он попробовал улестить пару фабричных работниц, а за ними священника, но безуспешно. Вокруг него вились оборванные дети и просили дать им кусочек. Фиона заметил, что время от времени парень исподтишка совал горячий каштан то одному, то другому. Одна девочка долго держала его в руках, пытаясь сначала согреться, а уже потом съесть угощение. Парнишка огляделся, ища других покупателей, и тут увидел Фиону. Он улыбнулся и начал скороговоркой рассказывать ей о каштанах вообще и своем замечательном товаре в частности.

— Не стесняйтесь, миссис, попробуйте, — предложил он, сунув ей сначала один каштан, а сразу вслед за ним второй и заставив принять их. — Вот так, леди и джентльмены, — одобрительно сказал он. — Никогда не встречал женщину, которая не хотела бы подержать в руках пару горячих каштанов.

Оборванцы захихикали. Фионе подмигнула пожилая женщина с корзиной в руке. Фиона вспыхнула, полезла в сумку за кошельком, ругая себя за то, что снова поддалась чарам красивого мальчишки-разносчика.

— Вам один кулек, миссис, или два?

— Все, что у тебя есть, — ответила она, вынимая из кошелька банкноту.

Это заставило парнишку на несколько секунд замолчать.

— Что? Все? — наконец спросил он.

— Да, все, — ответила Фиона, глядя на посиневшие пальцы и думая, что ему не помешала бы пара настоящих перчаток.

— Сию минуту, — сказал он, схватил совок и шуровал им, пока не наполнил десяток бумажных кульков. Фиона расплатилась с ним, а потом отдала кульки беспризорникам, с тоской наблюдавшим за этой картиной.