Чан Кайши — враг китайского народа

Японские агрессоры были прекрасно осведомлены о той новой подготовке, которую провёл для них Чан Кайши. Они уже имели опыт и знали, что Чан Кайши выдаст им всё, чего они пожелают. Япония потребовала установления железнодорожной и почтовой связи с Маньчжоу-Го и создания таможен; Чан Кайши согласился. Японское министерство иностранных дел опубликовало так называемое «заявление Амо»[84], которое Мао Цзэдун характеризовал как «наиболее яркое проявление стремлений японского империализма к монопольному захвату всего Китая», а в заявлении, опубликованном чанкайшистской камарильей, говорилось, что «Китай никогда не имел намерений наносить ущерб другим государствам или же нарушать мир в Восточной Азии», что было равносильно полной капитуляции перед «заявлением Амо». Вслед за «заявлением Амо» в Китай с новыми конкретными предложениями о «японо-китайском сотрудничестве» прибыл японский посланник Арита, и в печати появилась инспирированная Чан Кайши циничная статья «Враги или друзья?», в которой говорилось, что «японцы, в конечном счёте, не могут быть нашими врагами. Китаю также, в конце концов, необходимо сотрудничество с Японией». 1 февраля 1935 г. Чан Кайши дал интервью, в котором заявил, что «наши соотечественники должны с полным достоинством, руководствуясь разумом и моралью, не поддаваться настроениям момента, не допускать антияпонских актов, чтобы продемонстрировать своё доброжелательство!» 13 февраля чанкайшистское правительство отдало приказ о запрещении антияпонских выступлений. 20 февраля оно направило в Японию с «миссией доброй воли» Ван Чунгуя[85], и действительно было «осчастливлено» милостью японского агрессора: 17 мая китайский и японский посланники были одновременно возведены в ранг «послов». Японские агрессоры удостоили чанкайшистское правительство «чести», поставив его на одну доску с марионеточным правительством Маньчжоу-Го. Министерство иностранных дел Чан Кайши сочло это за «событие, создающее целую эпоху в искреннем улучшении китайско-японских отношений». Но прошло всего десять с небольшим дней, как было предъявлено требование о размещении японских войск в Северном Китае. В результате появилось новое соглашение, «соглашение Хэ Инцинь — Умедзу»[86], согласно которому японские захватчики в военном, политическом и экономическом отношении подчинили себе Северный Китай. Одной своей бумажкой японские захватчики заставили немедленно убраться из Северного Китая чанкайшистские войска, которые, когда дело касалось безоружного населения, обычно бесчинствовали и держали себя весьма воинственно. 10 июня чанкайшистское правительство обнародовало позорнейший указ о «добрососедских отношениях». Когда же шанхайский журнал «Синьшэн» посмеялся над японским императором, то это было расценено как «проявление величайшего неуважения», и чанкайшистские лакеи поспешили принести японскому микадо свои извинения. 7 июля по поводу этого инцидента с журналом «Синьшэн» правительство Чан Кайши и ЦИК гоминдана издали за совместной подписью ещё более позорный приказ, в котором говорилось:

«В корреспонденции, помещённой в журнале „Синьшэн“, было проявлено неуважение к японскому императору, что в серьёзной степени наносит вред добрососедским отношениям между двумя странами. Впредь к достоинству японского императора надлежит проявлять безусловное уважение. Опубликование аналогичных корреспонденций строго запрещается, и виновные в нарушении этого приказа понесут суровое наказание».

Из этого явствует, что Чан Кайши не только захотел лично пойти в лакеи к японскому микадо, но и стремился заставить весь китайский народ стать его (микадо) верноподданными. В октябре Чан Кайши направил на Тайвань Чэнь И для участия в «больших торжествах» по поводу сорокалетия оккупации Тайваня японскими захватчиками. Он хотел подчеркнуть, что готов превратить весь Китай во второй Тайвань.

Сианьские события — ответ народа на предательскую политику Чан Кайши

Народ — и только народ — разрушил агрессивные мечты японских захватчиков и сорвал предательские планы Чан Кайши.