Чан Кайши — враг китайского народа

Во-первых, Китайская Красная Армия для оказания отпора Японии передислоцировалась на Север. Этим великим маршем Китайская Красная Армия под руководством Мао Цзэдуна разрушила план Секта об её «окружении и истреблении». По величайшим трудностям и опасностям, которые она преодолела в пути, по мастерству командования, по проявленной коммунистами и всеми бойцами силе солидарности, по самоотверженности и героизму этот марш не имеет прецедентов в истории Китая. Прорвав окружение Чан Кайши, Красная Армия вышла в район, представлявший наибольшую стратегическую ценность в борьбе с японцами,— на стык провинций Шэньси — Ганьсу — Нинся. Китайский народ восторженно приветствовал успех этого великого перехода, мировая общественность сочла его чудом. Люди признавали, что этот великий марш явился высшим выражением веры китайского народа в свои силы.

Во-вторых, одновременно с переходом Красной Армии в Пограничный район Шэньси — Ганьсу — Нинся, в стране вспыхнуло славное «движение 9 декабря 1935 г.»[87]. Это движение говорило не только о возросшей сознательности китайской молодежи, но и свидетельствовало о новых сдвигах в соотношении классовых сил в стране.

«Волна антияпонского национального революционного движения пробудила наиболее отсталые слои рабочего класса и крестьянства, которые включились в активную революционную борьбу. Более того, теперь на сторону революции перешли широкие мелкобуржуазные массы и интеллигенция… В лагере контрреволюции — новые шатания, разброд, конфликты. Намечается тенденция, что часть национальной буржуазии, значительная часть кулачества и мелких помещиков на селе и даже значительная часть милитаристов займёт благожелательный нейтралитет или даже включится в развёртывающееся сейчас новое национальное движение, в результате чего рамки национально-революционного фронта расширятся».

Чан Кайши продолжал считать, что его фашистская машина господства является «наиболее дееспособным» средством подавления народного патриотического движения, но, в конечном счёте, нет таких средств, которые могли бы подавить пробуждающиеся потенциальные силы народа. Призыв пекинской молодёжи и охватившее всю страну народное антияпонское движение, как грозой, очистили воздух от смрада капитулянтства, распространявшегося такими презренными шакалами, как Чан Кайши и Ван Цзинвэй. Когда предатель Бай Мянькэ прибыл к чанкайшистскому генералу Хэ Инциню с петицией о предоставлении Северному Китаю так называемой «автономии», Хэ Инцинь принял его с почётом, и Чан Кайши отнюдь не объявил военного положения, не издал приказа о «чрезвычайных мерах по поддержанию порядка». А когда во всей стране студенчество выступило с патриотической петицией о защите родины против японцев, Чан Кайши немедленно объявил военное положение, и были применены «чрезвычайные меры по поддержанию порядка». Всю силу своего оружия Чан Кайши обрушил против безоружной патриотической молодёжи. Антияпонское патриотическое движение студенчества Чан Кайши счел «угрожающим государству». Он предписал «пресекать его силой оружия или же другими эффективными мерами», указав, что