Чао, Вьетнам

Однако когда полковник Грейси во главе Союзной комиссии и батальона непальских гурков подъезжал к резиденции на видавшем виды додже, приветственные растяжки и особенно странное сочетание знамен сильно озадачили его. Он велел шоферу остановиться и подробно расспросил его о том, кто занял дворец индокитайского генерал-губернатора. Узнав, что там засел некий Чанг из Вьетминя, бывший каторжник и стукач, генерал удивился еще больше и спросил водителя, где же находится штаб японского командования. Тот лишь пожал плечами. Тогда он велел шоферу немедленно доставить его к японцам, где бы они ни были. Объехав улицы с разграбленными продовольственными лавками и модными магазинами, порт и аэродром, заглянув в Арсенал и Индокитайский банк, генерал нашел японский штаб во дворце губернатора Кошиншины. Это были остатки офицеров императорской армии из тех, что еще не вспороли себе животы и не ушли в джунгли сражаться за Вьетминь. Они сидели в столовой, одетые в белые домашние халаты, и задумчиво ели рисовые колобки. Сэр Грейси обратился к ним в возвышенных выражениях и, взывая к их воинскому долгу и офицерской чести, упрекнул в том, что они не смогли передать ему вверенные территории в состоянии полной законности и правопорядка. Японцы внимательно слушали его, продолжая жевать и рассматривая англичанина со смесью искреннего любопытства и немого восхищения перед победившей стороной. Они никак не отреагировали на его морализирующие доводы, но, тем не менее, согласились сопроводить его, чтобы «побыстрей выкинуть этого проходимца из Дворца».

Вопреки его ожиданиям, товарищ Чанг очистил помещение без особых возражений. Он угодливо расшаркивался и поминутно раскланивался с самим сэром Грейси, японцами и гурками[42]. Вместе со своим окружением он перебрался в здание ратуши. Чанг все еще надеялся со временем договориться с англичанами.

22

Приняв у японцев аэродром Таншоннят, Грейси наладил бесперебойную доставку снаряжения, продовольствия и вооруженных сил – как англо-индийских войск, так и французской морской пехоты из Джибути. Начинала сбываться мечта де Голля сорокового года – британские штыки расчищали дорогу Франции, то есть ему, де Голлю, к утраченным было богатствам Империи. Одновременно полковник Грейси со своими гурками начал потихоньку, квартал за кварталом, район за районом отвоевывать город, действуя осторожно, в обход как Вьетминя, так и анархистствующих элементов, мародеров и «вооруженных провокаторов из IV Интернационала», от которых столь старательно открещивался при первой встрече «мистер Чанг», безуспешно пытаясь придать себе респектабельности. Сначала гурки заняли несколько остававшихся без присмотра или под скудным контролем полицейских участков, с их разгромленными кабинетами и кострищами от сожженных без разбора досье. Бойцы Вьетминя, которые стояли бы до конца, если бы к этим участкам приблизились французы, по устному распоряжению товарища Чанга, мирно передавали их гуркам. Затем Грейси при помощи рассеянных, задумчивых японцев прибрал к рукам казначейство и Индокитайский банк, установил контроль за водоснабжением и подачей электроэнергии городу.

Все те же печальные японские офицеры, следуя его четким указаниям, передали французам Арсенал и пороховой склад. Несмотря на это, хорошо вооруженные бойцы Вьетминя и банды «Комитета налетчиков» не подпускали гурков ни к ратуше, ни к окружавшим ее полицейским участкам, заняв круговую оборону. Однако сэр Грейси был очень упрямым человеком и, задавшись целью покончить с царящей в городе анархией и распространением коммунистической заразы, он осуществлял все свои планы. Отбив Центральную тюрьму, он освободил несколько тысяч французских солдат, среди которых были не только десантники, взятые в плен Вьетминем, но и морские пехотинцы, томившиеся в заточении еще со времен японского путча. Французские колонизаторы продолжали целыми толпами прибывать в освобожденный Сайгон, и Грейси охотно их всех вооружал. Каждое утро из Арсенала отбывали несколько под завязку загруженных грузовиков, развозивших оружие и амуницию по всему городу. Тогда Народный демократический комитет призвал жителей города к всеобщей забастовке. Уже на следующий день новоприбывшие колонизаторы оказались без поваров, прачек, грузчиков, носильщиков, портовых рабочих, водителей. Встал весь общественный транспорт, закрылись все продовольственные и модные магазины. Взбешенный сэр Грейси в ответ ввел комендантский час и объявил о расстреле на месте за любые акты саботажа, грабежей или вооруженного сопротивления. В четыре часа утра начался кровавый реванш. Толпы вооруженных французов, солдат и гражданских неожиданно напали на бастионы Вьетминя, перестреляв застигнутых врасплох часовых. Потом весь центр Сайгона начал захлебываться и стремительно тонуть в яростных, ожесточенных перестрелках. Они, конечно же, перебудили всех окрестных жителей, кроме дяди Нама.