Чарли Бон и Алый рыцарь

   — Вот мы и дома, девочки. Прокатились с ветерком, — тетя чрезвычайно гордилась своим «мастерством» вождения транспортного средства.

   Мрачный Тупик был не тем местом, куда люди стремились попасть по доброй воле. В дальнем конце двора особняком от других построек стояли три высоких дома вплотную примыкавшие друг к другу. Их фасады украшали остроконечные готические башенки и балконы с коваными решетками. Дополняли картину узкие арочные окна и балюстрады, на которых сидели вырезанные из камня существа: гномы, горгульи, гоблины и другие мифические чудовища. Причем у всех трех домов был один и тот же номер «Тринадцать».

   Маленькие строения по обе стороны двора казались заброшенными: бросались в глаза закрытые ставни окон, заколоченные двери, и ступеньки, покрытые мхом.

   Видно, какая-то мрачная сила выгнала отсюда всех жильцов, причем эта сила, очевидно, была недостаточно сильна, чтобы выгнать сестер Юбим, если только причина исхода не крылась в них самих.

   Дом Венеции располагался третьим справа и выгодно отличался от домов ее сестер. После пожара, случившегося год назад по вине Дяди Патона, его отремонтировали, заменив шифер на крутой покатой крыше, отштукатурив стены и заново покрасив входную дверь в черный цвет.

   На вершине лестницы из тринадцати ступенек в углу под навесом крыльца стоял приземистый каменный тролль и с лютой ненавистью таращился на людей. Чарли не сводил с него глаз, когда проходил мимо. Эрику нравилось оживлять этого тролля, и Чарли не хотел, чтобы его сбили с ног перед началом заседания тетушек.

   Венеция открыла дверь и провела его в темный холл. Здесь стоял резкий и горький запах ядовитых трав. Огромное напольное зеркало в декоративной золотой оправе, отражало длинную гардеробную вешалку-стойку. На ней ровными рядами аккуратно висела одежда всех видов и размеров, и Чарли не нужно было напоминать, что Венеция умела заколдовывать своих жертв с помощью модных платьев и костюмов. Воротнички и манжеты, пуговицы и пояса этих экзотических нарядов были, по всей вероятности, пропитаны сильнейшим ядом.

   Чарли содрогнулся, стараясь держаться от них как можно дальше. Мальчик шел под конвоем тетушек по длинному коридору мимо лестницы. Впереди чеканила шаг Венеция, за ней нехотя тащился Чарли. Стоило ему споткнуться или замешкаться, как в спину тут же впивались длинные костлявые пальцы Бабушки Бон, заставляя его двигаться дальше. Чарли никогда не был внутри трех домов под номером тринадцать.

   Под давлением обстоятельств, ему приходилось заглядывать в их окна и тайком пробираться в сады, расположенные за основными постройками, но ни одна из его тетушек ни разу не позвала его к себе в гости. Хотя он никогда бы и не принял такого приглашения.

   — Вот мы и пришли! — Венеция распахнула дверь слева от прихожей, и Бабушка Бон втолкнула Чарли в большую мрачную комнату. В центре стоял овальный стол, напротив двери, занимая всю стену, возвышались огромные шкафы со стеклянными дверцами.

   Пленник невольно вздрогнул, увидев знакомую фигуру, стоящую возле окна.

   Манфред Блур обрадовался, заметив, как испугался мальчик, ему вообще нравилось держать в страхе учеников академии.

   — Похоже, ты не ожидал меня здесь увидеть?  — его губы зазмеились в подобии улыбки.

   — Так вот зачем они привезли меня сюда, — подумал Чарли, — им нужна была помощь Манфреда. Похоже, он здесь частый гость, ведет себя, как будто он у себя дома.

   Бабушка Бон снова пихнула его в спину, на сей раз кулаком.

   — Хорошо еще, что тетушки не пинали Чарли ногами, как футбольный мяч, — несмотря на опасное положение, он не смог сдержать улыбки.

   — Чему ты улыбаешься?  — с подозрением спросил Манфред.

   — Это нервное, — пожал плечами пленник.

   Подтолкнув внука к ближайшему стулу, Бабушка Бон и ее сестры начали дружно спорить о том, где кому сесть.

   В конце концов, Чарли оказался напротив Манфреда и рядом с Юстасией, сидевшей во главе стола спиной к окну. Бабушка Бон расположилась по другую сторону от Чарли, а Венеция — прямо напротив. Лукреция же вообще никуда не села, потому что не получила то место, которое хотела занять и которое ей подобало, как заслуженной надзирательнице Академии Блура.

   Она стояла у стеклянного шкафа, обиженно рассматривая многочисленные бутылки с этикетками, и разговаривала сама с собой двумя разными голосами о том, как несправедливо с ней поступили. Один голос жаловался и обвинял, а другой жалел и успокаивал.

   — А где Эрик? — поинтересовался Чарли, рассчитывая затянуть процесс дознания.

   Напрасная надежда.

   — Гуляет в саду, — буркнула Венеция.

   Чарли неуклюже повернулся к окну, с грохотом уронив при этом свой стул, поднял его и посмотрел вниз, на сад, залитый светом висячих фонариков. То, что он там увидел, повергло его в шок.