Чарли Чан идет по следу

Да, чуть не забыла. В Адене миссис Льюс водила меняв свой любимый ресторан. Представляете, она помнит по имени всех официантов! Здесь очень жарко, но ей нравится, а я не могла дождаться, когда мы уедем, чтобы глотнуть прохладного воздуха.

Жена Минчина, которую зовут Санда, только что остановилась возле меня. Она интересуется ювелирными магазинами Адена. Похоже, собирается скупить все драгоценности. Максу придется нанять в Сан-Франциско грузовик, чтобы перевезти все ее покупки. Оказывается, у Минчина есть лимузин с пуленепробиваемыми стеклами.

Простите, мистер Дафф, что я неважный детектив. Надеюсь, в следующем письме сообщить больше интересных подробностей.

Искренне Ваша

Памела Поттер».

– Впервые в жизни мое расследование зависит от девушки, – сказал Дафф своему другу Хейли и показал письмо Памелы. – Ты помнишь ее? Внучка покойного Мориса Дрейка.

– Очаровательная пташка, – улыбнулся Хейли.

– Очарование не заставит преступника подойти к ней и признаться: «Да, кстати, это я убил вашего деда». А мне только это и нужно.

– Когда Велби присоединится к туристам?

– Не скоро, – вздохнул Дафф, – и кроме Памелы следить за ними пока некому. Давай сменим тему, а то у меня сейчас закипят мозги.

Инспектору и впрямь не помешало бы отвлечься, но он каждую ночь упорно доставал карту и изучал маршрут Лофтона, мысленно следуя за группой по Индийскому океану. Бомбей, Дели, Калькутта. Через неделю Памела прислала телеграмму: «Если поблизости есть кто-то из ваших, пришлите его для встречи со мной в отель „Грейт“, Калькутта, до вечера. Утром отплываем в Рангун».

Чувствуя неладное, Дафф через английских агентов в Калькутте уведомил сержанта Велби. Потом наступило молчание. Следующие дни ничего не принесли. Даффу уже рисовались страшные картины, когда пришло долгожданное письмо со штемпелем Рангуна.

«Дорогой инспектор!

Не сомневаюсь, что моя телеграмма бросила Вас в жар. Я составила ее слишком драматично, прошу прощения, но постарайтесь понять. Итак, мы отплыли из Адена в Бомбей. По мере того как жара усиливалась, уныние в группе нарастало. Почти никто не выходил из кают.

В Бомбее нас повезли в отель „Тадж-Махал“. И кого, Вы думаете, мы там увидели? Мистера Фенвика с сестрой. Я забыла сказать, что в Генуе он опять устроил скандал и отказался ехать с группой. В Неаполе он нас старательно избегал. Фенвик – нестерпимый человек. Он ехидно спросил, не произошло ли у нас новых убийств, и стал доказывать, что лучше всего путешествовать в одиночку. Кажется, он вывел из себя даже невозмутимого Лофтона.

В Бомбее мы пробыли пару дней и отправились в Калькутту. Там-тои случилось то, что заставило меня дать телеграмму. Утром в последний день пребывания доктор Лофтон повел нас в ювелирный магазин на Чаурингхи-роуд. Зачем, я не знаю: наверное, он получает за это комиссионные. Имя владельца магазина, кажется, Ирми Исмаил. На витринах груды рубинов, сапфиров и бриллиантов. У миссис Минчин разбежались глаза, а Макса чуть не хватил удар, когда он выписывал чек.