Чарли и большой стеклянный лифт

Надеемся – внимание! —
На ваше понимание!
Чтоб не хихикать, не болтать,
От скуки носом не клевать.
Мы просим вас: вникайте, верьте!
О жизни речь пойдет и смерти,
И песня – в назиданье всем.
Малышке Голди было семь.
Вернее, стукнуло. И в Кент
Ее послали на уик-энд
Гостить к бабуле. За обедом
Сказала бабушка: «Поеду
Продукты в городе купить —
Должны ж мы что-то есть и пить».
(Спросите: почему не взять
С собою внучку погулять?
А потому, что страсть бабули —
Отнюдь не кухня и кастрюли.
Ей, не дойдя до магазина,
свернуть бы в паб на рюмку джина.)
Едва старушка дверь замкнула,
Малышка встала на два стула,
Чтоб дверцу шкафчика достать…
Лекаааарств таааам!.. Впору продавать.
Зеленых, красненьких таблеток
Не счесть. Любых тебе расцветок.
Коричневых, как шоколад!
Глаза у Голди аж горят.
– Ага! – сказала. – Мне вот этих,
Коричневых. – И в руки-сети
Таблетки вплыли косяком.
Одна, вторая, – с ветерком
Проглочены. И пять, и семь…
Еще… Пока не съела все.
Икнула Голди… И не только.
Кто в животе танцует польку?..
С детьми не часто в разговоре
Заводят речи о запоре.
Такой недуг бабулю мучит:
Глотай таблетку, если пучит,
А без таблетки ну никак
Не совершить нормальный как.
Зелено-красного набора
Послабить хватит целый город.
Коричневые, скажем проще,
Совсем убойной были мощи,
Их сверхъестественная сила
От полтаблетки с ног валила,
Не оставляя без эффектов
И самых «запертых» субъектов.
Немудрено, что у малышки
Кишки взыграли в кошки-мышки.
Сначала там затрепыхалось,
Потом ворочалось, пиналось,
И вдруг из самых из глубин
Раздался треск торосных льдин,
Загрохотал по крышам град,
Забумкал страшный камнепад!..
И дрогнул пол. И с потолка
Упали – мелкие пока —
Куски отставшей штукатурки…
Да, это вам не игры в жмурки!
Внутри палили из винтовки,
Рвалась картечь без остановки,
Частил безумный пулемет…
Оконный треснул переплет.
Схватилась Голди за живот
Да как от страха заревет!
И вдруг она сообразила:
«Не то я что-то проглотила».
Хм. Слабо сказано – «не то».
А тут и бабушка в пальто
От подогрева нараспашку:
Большая выдалась рюмашка.
Однако глаз ее засек
Пустой пилюльный бутылек.
«Мои слабительные! Черт!
Они же все наперечет!»
И головой сердито водит.
А внучка ей: «Бабуль, животик!»
«Еще б ему не заболеть.
Ты моего не трогай впредь!»
И номер скорой набирает:
«У нас ребенок умирает,
Сейчас взорвется. Фортвелл роуд,
Дом пятьдесят. Нет, я здорова».
И вот в больницу Голди мчится
На скорой помощи – лечиться.
Лечиться – жуткое мученье,
Кошмар, и стыд, и огорченье.
Насчет подробностей леченья…
Сплошной кошмар и огорченья.
Мы оградим вас от деталей —
Про шланги, клизмы и так далее…
От этих слов мороз по коже,
Но вас другой вопрос тревожит.
Висят над Голди доктора:
«Не доживет и до утра!»
«Боюсь, ей крышка». «Да, кранты».
«Она почти что у черты».
Но Голди приоткрыла глаз:
«Я, между прочим, слышу вас».
Она вздохнула, потянулась
И окончательно проснулась.
И говорит врачам сурово:
«Ну хватит, я уже здорова».
Потом наш бледный пациент
Был возвращен бабуле в Кент,
Откуда в «Шевроле» отца
Уехал в Дувр. Но до конца
Проблемы так и не ушли.
Они засели где могли —
В крови, в костях и хромосомах…
Вот результат: дитя из дому
На танцы отойти не смело.
По семь часов оно сидело
В унынье страшном и тоске,
Пардон, в уборной на горшке.
А в дамской комнате при этом
Веселого ни капли нету,
А есть совсем наоборот.
К тому же пучит ей живот.
Судьба, вздохнете? Нет, урок.
Скорее дайте же зарок:
Пока не поздно, поклянитесь,
Что ни за что не угоститесь
Лекарством бабушек своих.
На этом и закончим стих.