Чарлстон

– Успокойтесь! – Элизабет пришлось до предела напрячь голос. Но лицо ее сияло улыбкой, как и все лица до единого вокруг. Шум понемногу начал стихать. – Прежде чем вы поставите свою подпись, уясните себе хорошенько, что работы заметно прибавится, – громко выкрикнула Элизабет. – Одной продажи фосфатов уже недостаточно, надо искать другие способы. До сих пор работы велись на открытой местности. Теперь мы углубимся в заросли. До начала земляных работ требуется расчистить площадку. Лес продадим. Но сперва построим плоты для сплава древесины на лесопилку в Чарлстон. По пути туда вы, надеюсь, совместите приятное с полезным и займетесь ловлей рыбы. На рынке она тоже имеет спрос. – Среди мужчин раздались хлопки и одобрительные возгласы. – От нового оборудования придется отказаться. С ремонтом будем полагаться на собственные силы. Стоимость потерянного рабочего инструмента будет вычитаться из заработной платы. Многие из вас слишком молоды и не помнят те годы, когда в Южной Каролине всем заправляли военные. Никто ничего не выбрасывал зря. В ход шли любые остатки. Обглоданную кость использовали для супа, а потом делали из нее пуговицы. Мы, старшее поколение, выдержали все испытания. Неужели нас может сломить такой пустяк, как временная депрессия? Ведь правда?

Толпа взорвалась приветственными криками, одобрительным свистом, хлопаньем. Кое-кто от избытка чувств принялся палить в воздух.

– Господи Иисусе! – воскликнул Джо и, спрыгнув с платформы, опрометью бросился к реке. Он едва успел добежать до берега, чтобы предотвратить высадку солдат.

– Плывите обратно! – завопил он. – Тревога ложная. Все в порядке. Ваша помощь не нужна.

Джо отчаянно махал руками, прогоняя вооруженных удальцов. Споткнувшись о торчащий корень, он скатился по размытому склону и плюхнулся носом в вязкую тину. До отчаливших лодок долго еще доносились его виртуозные проклятия.

К Элизабет Джо вернулся перемазанный с головы до пят вонючим голубоватым илом.

– Бедняга Джо, – посочувствовала ему Элизабет. – Но с маскарадным костюмом ты явно поторопился.

Совершенное умение владеть лицевыми мускулами свидетельствовало о ее безупречной воспитанности. Нед обладал меньшей выдержкой. Губы его дрогнули.

– В магазине нашей компании есть рабочие комбинезоны, – с трудом выдавил он из себя.

– Только за наличные! – отрезала Элизабет.

Джо фыркнул, и все разом грохнули от смеха. Все собравшиеся – белые и черные, взрослые и дети – долго не могли успокоиться, от души потешаясь над всесильным магнатом с Уолл-стрит.

Праздники кончились, и о подобном безудержном веселье Элизабет пришлось забыть надолго. Несмотря на горячее рвение рабочих, доходы продолжали неуклонно снижаться. Спустя год Элизабет, не дрогнув, упрямо настояла на сохранении заработной платы на прежнем уровне, хотя собственное жалованье вынуждена была урезать наполовину. К июню выяснилось, что и этого недостаточно.

– Знаешь, Люси, – призналась она как-то подруге, – у меня иногда возникает желание поселиться вместе с тобой. Здесь так тихо, спокойно…

Люси Энсон окинула взглядом просторную, увитую вьющимися растениями веранду. Веранда длиной в полторы сотни футов представляла собой оазис прохлады. Подруги пили чай, разместившись в плетеных креслах у такого же плетеного стола. Прислуживали им горничные в скромных, неброских передниках, бесшумно сменяя посуду и подавая угощения. После кончины Джошуа Энсона Люси поселилась в Конфедератском приюте.

– Да, здесь чудесно, – отозвалась Люси, – и никаких тебе забот: впору с ума сойти. Ты, Элизабет, наверняка свихнешься. Тебе необходимо действовать.

– Действовать? Но как? Я качусь по наклонной плоскости.

Элизабет с грохотом опустила чашку на стол. Мерный приглушенный говор за соседними столиками на минуту затих, потом, едва недоумение схлынуло, возобновился вновь.

– Прошу прощения, Люси! – язвительно заметила Элизабет. – Я бросаю тень на твою репутацию. Устраиваю тарарам. Настоящие леди так себя не ведут. И не ноют чуть что. У меня до сих пор в ушах голос тетушки Джулии: «Леди никогда не жалуются». Но я чертовски устала и с радостью готова была отказаться быть леди.

Люси протянула ей наполненную чашку.

– Можешь жаловаться вволю, – подбодрила она собеседницу. – Даже тетушка Джулия допускала, что близкие подруги вправе изливать друг другу душу. Они с мисс Эммой шушукались без стеснения.

Глаза Элизабет расширились.

– Ты шутишь? Сроду не представляла, что они хоть на миг способны повесить нос.

– Тем не менее это так. Бывая в городе на Рождество, мисс Эшли частенько заглядывала к нам по вечерам. Я сидела на ступеньках и подслушивала.

– Люси! Это совсем на тебя непохоже.

– Нет, как раз очень похоже. Я чуть ли не всю жизнь провела тихоней, приглядываясь к окружающим из уголка. Меня редко кто замечал. Вот на это я и пеняю судьбе. Всегда была Мартой – и никогда Марией. Не попадись в такую же ловушку. Живи, пока живешь, хватай, сколько ухватишь.

– Люси! – Элизабет протестующе воздела руку.

– Ничего-ничего, дорогая, со мной все в порядке. Допивай чай и поведай мне о своих неприятностях. Все мои уже давно позади.