Чарлз-стрит 44

Он был художником, но в ее галерее не выставлялся. Франческе нравилось встречаться с ним, однако серьезных планов она не строила. Он придерживался крайне левых взглядов и считал, что ее отец поступился принципами ради успеха и высоких гонораров. По мнению нового знакомого Франчески, художники должны работать для народа, а на ее взгляд, это было чересчур. Только его ум, чувство юмора и бесшабашность искупали все. Отчасти новый знакомый напоминал Франческе ее отца: видимо, и ему в молодости было свойственно подобное обаяние и путаность взглядов. Так или иначе, в этом молодом художнике чувствовалось что-то очень знакомое. Этот типаж был знаком Франческе, но терпением Эйвери, необходимым для общения с такими людьми, она не обладала. И не имела ни малейшего желания кого-то перевоспитывать. Ей хватало и совместных ужинов. Большего от него не требовалось. Художник стал первым, с кем она начала встречаться после расставания с Тоддом. Франческа уверяла себя, что практика ей не помешает, но всерьез принимать эти отношения не стоит. Художник умел смешить ее, рядом с ним ей нравилось снова чувствовать себя женщиной — и то, и другое радовало. Увы, к этому человеку Франческу вовсе не тянуло: во многом наивный, отнюдь не реалист, он порой казался ей ребенком. Если уж встречаться, то не с мальчишкой, а с мужчиной. Таких людей она хорошо знала и помнила, что им свойственно вести себя по-детски. А брать на себя роль мамочки Франческа не собиралась.

Через день после конфликта Криса и нового парня Эйлин Мария что-то готовила на всех по новому рецепту. Все в доме пообещали вернуться к ужину и гадали, какое пиршество ждет их на этот раз. Но не успели они сесть за стол, как Эйлин позвонила Франческе на мобильник, извинилась и объяснила, что у нее сильная простуда с жаром. В тот день она вообще не выходила из своей комнаты, и Мария встревожилась.

— Бедняжка! Надо бы отнести ей супу, — решила Мария. Она собрала для больной соседки красивый поднос, и Франческа понесла его наверх. Постучавшись, она с удивлением обнаружила, что дверь заперта. Эйлин не собиралась впускать ее.

— Мария послала тебе ужин, — объяснила Франческа из-за двери и услышала в ответ, что Эйлин тошнит, поэтому аппетит у нее пропал начисто. — И что же мне теперь, нести еду обратно? Мария обидится, — предупредила Франческа, стоя перед запертой дверью.

— Просто оставь за дверью, — откликнулась из комнаты Эйлин. — Не хватало еще, чтобы ты заболела из-за меня.

— Не заболею. Я здорова, как лошадь. — Но Эйлин по-прежнему не открывала.

— Послушай… у тебя все в порядке? — насторожилась Франческа. — Я за тебя переживаю. Впусти меня. Кстати, я принесла тайленол, чтобы сбить температуру.

— Оставь на подносе за дверью. Я сейчас выйду за ним…

Франческа вдруг услышала из-за двери всхлипы и заволновалась.

— Пожалуйста, впусти меня, — потребовала она, чувствуя себя назойливой гостьей, но в то же время понимая, что у Эйлин случилось что-то посерьезнее простуды. Вдобавок и голос у нее был обычным, не хриплым и не гнусавым.

Последовала долгая пауза, за дверью никто не двигался, Франческа и не думала уходить. Наконец ключ щелкнул в замке, но дверь не открылась, и Франческе самой пришлось, поставив поднос на пол, повернуть ручку. По другую сторону двери безмолвно плакала Эйлин в одной ночной рубашке, с лицом, сплошь покрытым самыми жуткими синяками и ссадинами, какие доводилось видеть Франческе. В синяках были и шея, и руки, и грудь. Кто-то жестоко избил девушку, и Франческа даже догадывалась кто.

— Это Брэд так тебя отделал?

Эйлин не ответила, потом кивнула и начала всхлипывать.

— Только никому не говори… пообещай, что не скажешь… он сказал, что я его унизила перед вами… а я даже защититься не смогла.

— Ты должна позвонить в полицию, — заявила Франческа, с ужасом глядя на девушку. При виде синяков Эйлин на глаза Франчески наворачивались слезы. Она обняла девушку и прижимала ее к себе, пока всхлипы не утихли.

— Он сказал, что убьет меня, если я сдам его копам. Убить он и правда может, я знаю. Франческа, пообещай никому об этом не рассказывать. Больше я не стану с ним встречаться, клянусь тебе.

«Я не желаю больше видеть его в этом доме». Эти слова Франческа произнесла мысленно, но решила, что если Эйлин еще раз приведет сюда этого бандита, она потребует, чтобы он ушел. Брэд опасен для всех обитателей дома, не только для Эйлин. Он нарочно облил горячим кофе руку Франчески, и неизвестно еще, как он может навредить Крису, если подвернется случай. Франческе очень хотелось сразу же позвонить в полицию, но она боялась подвергать риску Эйлин.

— Хочешь, я отвезу тебя в больницу?

— Нет, — убитым голосом откликнулась девушка. — Они могут сообщить в полицию. Ничего со мной не будет, мне не привыкать. Отец часто колотил меня, а уж мать — та вообще чуть ли не каждый день, когда я была еще девчонкой. Отец пил, потому я и уехала из дома.