Чародей

– Мне следовало понимать, Таита, что ты единственный, кто не позволит предрассудкам затуманить себе взор, – продолжил вельможа. – От остальных только и слышишь: «Мы не сдадимся!» и «Лучше смерть, чем позор». – Он тряхнул головой. – А мы с тобой видим, что если нельзя достичь чего-то силой оружия, то не мешает применить более тонкие средства. Прожив в долине Нила шестьдесят лет, гиксосы теперь скорее египтяне, чем азиаты. Их соблазнили наши боги, наша философия и наши женщины. Наша кровь смягчила и разбавила дикую смесь, текущую в их жилах, а наши изысканные манеры облагородили их грубые нравы.

Столь пылкая реакция регента на его робкое предложение ошеломила Таиту. В ней явно крылось что-то более важное, чем он предполагал.

– Воистину мудрая речь, – сказал маг в намерении выиграть время и выяснить истинные побуждения Наджи. – Но можем ли мы надеяться на перемирие, господин регент?

Наджа охотно пустился в пояснения:

– Я знаю, что среди гиксосов многие разделяют эти взгляды. Не составит труда привлечь их на нашу сторону. А затем мы принесем мир и единство в два царства.

Завеса начала спадать. Таите припомнился вдруг слух, который доходил до него однажды, но тогда он отверг его как вздорный.

– Кто же эти наши сторонники среди гиксосов? – спросил старик. – Занимают ли они высокие посты? Близки к Апепи?

– Это воистину знатные люди. Один заседает в военном совете Апепи. – Наджу явно подмывало пуститься в откровения, но усилием воли он сдержался.

Но Таите хватило и этого. Туманный слух о гиксосском родстве Наджи имел, как выясняется, истинную подоплеку, а раз так, то все в точности вставало на свои места. В очередной раз маг подивился смелости и размаху притязаний Наджи.

– Возможно ли встретиться с этими знатными персонами и поговорить с ними? – осторожно осведомился Таита.

– Да, – подтвердил вельможа. – Через несколько дней мы с ними увидимся.

Из этого простого замечания Таита сделал очень серьезные выводы. У регента Египта есть тайные союзники в рядах исконного врага. Интересно, что еще он скрывает? До каких еще пределов дотянулись его жадные руки? По спине у Таиты пробежал холодок, а серебристые волосы на затылке встали дыбом.

Вот он, возлюбленный друг, бывший рядом с фараоном, когда того убили. Вот единственный свидетель его гибели. Этот человек, движимый безграничным честолюбием и не останавливающийся ни перед чем ради достижения цели, признается, что имеет близких знакомых среди гиксосской знати. А именно гиксосская стрела сразила царя. Насколько глубоко уходят корни заговора?

Не дав своим мыслям отразиться на лице, маг задумчиво кивнул.

– Я уверен, что мы сможем достичь соглашения с гиксосами, – продолжил Наджа, – и предвижу создание совместного регентства в лице Апепи и моем во главе объединенного государственного совета. Нам потребуется твое влияние, чтобы убедить наших советников утвердить договор. Не исключено, что тебе еще раз придется обратиться к лабиринтам и придать огласке волю богов.

Наджа намекал, что Таите придется прибегнуть к ложному откровению. Не подозревает ли он, что именно это и случилось в Бусирисе? Таита сомневался, но искру следовало погасить в зародыше. Лицо его сделалось суровым.

– Во всем, что касается лабиринтов, то использование всуе слова или имени бога Амона-Ра или ложное истолкование его воли повлечет за собой ужасное возмездие.

Регент тут же пошел на попятный:

– Я вовсе не имел в виду подобного святотатства. Но ведь боги посредством лабиринтов уже одобрили мои действия.

– Для начала нам следует понять, осуществим ли этот договор, – буркнул Таита. – Апепи может счесть свое военное преимущество бесспорным и откажется принять нас. Отвергнув все наши мирные предложения, царь может предпочесть вести войну до победного конца.

– Не думаю, что такое случится. Я сообщу тебе имена наших союзников на той стороне. Общаться с ними следует втайне, Таита. Тебя хорошо знают и уважают даже среди гиксосов, а я дам тебе талисман в знак того, что ты прибыл от меня. Для подобного поручения лучшего посла, чем ты, не придумаешь. К тебе прислушаются.

Некоторое время Таита посидел в задумчивости. Он пытался понять, можно ли извлечь из ситуации какие-то дополнительные выгоды для Нефера и царевен, но пока не видел их. При любом раскладе Неферу по-прежнему грозит смертельная опасность.