Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Четверг, 11 декабря 2008 г

С утра идет дождь. Примерно в половине восьмого специальный агент ФБР Тед Качиоппи и его напарник Б. Дж. Канг подъезжают к дому на углу Восточной Шестьдесят четвертой и Лексингтон-авеню, где находится квартира Мэдоффа. Качиоппи, молодой человек атлетического сложения с коротко подстриженными каштановыми волосами, на ногах с четырех утра – ему нужно было во всех подробностях обговорить деликатную суть дела со своим руководством, федеральными обвинителями и юристами Комиссии по ценным бумагам и биржам.

Обвинение не предъявлено. Нет и веских доказательств аферы, есть только слова сыновей Мэдоффа. Поспешный арест может пустить под откос все расследование. Но если с арестом промедлить, Мэдофф может сбежать, прихватив с собой оставшиеся деньги. Наконец решено: агенты ФБР наведаются к Мэдоффу и вежливо попросят его прокомментировать заявление сыновей.

Оставив в машине двух других агентов, Качиоппи и Канг предъявляют консьержу свои удостоверения и поднимаются на лифте в пентхаус, а ошарашенный консьерж звонит Мэдоффу, предупреждая об их визите.

В просторной гардеробной, этажом ниже входа в двухэтажный пентхаус, Мэдофф в эту самую минуту собирается одеваться на работу. Извещенный консьержем, он как есть, в голубом халате поверх пижамы, идет наверх и открывает дверь квартиры. Агенты заходят в вестибюль, где светит каретный фонарь и стоят высокие напольные часы. Рут, подстегнутая нежданным звонком консьержа, впопыхах надевает какие-то джинсы, рубашку поло и присоединяется к ним в фойе.

Мэдофф удивлен, но произносит:

– Я знаю, зачем вы здесь.

Качиоппи говорит:

– Мы здесь, чтобы выяснить, чтобы выслушать ваши объяснения, если таковые имеются.

– Нет никаких объяснений, – отвечает Мэдофф.

Качиоппи спрашивает, могут ли они где-нибудь поговорить. Мэдофф ведет агентов в свой кабинет, куда он почти сутки назад привел жену и сыновей. Он садится в кресло и приглашает агентов сесть на кожаный диван напротив. Пока Качиоппи спрашивает, а Мэдофф отвечает, агент Канг молча делает заметки.

Мэдофф, не проявляя видимых эмоций, подтверждает все, что сказал сыновьям и брату: он действовал по схеме финансовой пирамиды, выплачивая инвесторам доходы «из несуществующих денег», а точнее – из денег других инвесторов. Он разорен, неплатежеспособен. Он понимает, что игра проиграна, что его ждет тюрьма.

Качиоппи не уверен, что в отсутствие формального обвинения ему следует немедленно произвести арест. Он заходит в ванную и звонит по мобильному телефону на службу, объясняя суть происходящего. Ему приказывают задержать Мэдоффа по факту «наличия достаточных оснований».

Мэдофф идет одеваться; он выбирает дорогие серые слаксы, мягкий темно-синий блейзер и накрахмаленную белую рубашку в темно-синюю полоску с открытым воротом. Агенты предупредили его о ряде запретов для арестованных: ни ремня, ни шнурков, ни галстука, ни украшений.

Тем временем – то ли пока Мэдофф одевается, то ли чуть раньше – Рут звонит в офис и спрашивает Скиллари, не приезжали ли Марк и Эндрю. Нет, не приезжали. Скиллари слышит, как Рут говорит кому-то (вероятно, Берни): «Их там нет».

Но вот Мэдофф одет и агенты готовы везти его в Нижний Манхэттен. Он велит Рут постараться связаться с Айком Соркином, накидывает темно-серый плащ из твилла, и ему надевают наручники. Вместе с агентами он спускается в лифте, быстро проходит через небольшой темный вестибюль и выходит наружу, под дождь. Мэдоффа сажают на заднее пассажирское сиденье ожидающего автомобиля. Канг садится позади водителя, и машина отъезжает.

Качиоппи направляется в сторону Рокфеллер-центра на встречу с сыновьями Мэдоффа в офисе их адвоката – составить аффидевит, письменное заявление под присягой, которое он представит суду, чтобы начать процесс.