Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

О том, как Берни Мэдофф делал деньги в 1960-х, документальных свидетельств немного, но точно так же обстоят дела с большинством крохотных фирм той эпохи. По его собственной версии, он зарабатывал главным образом трейдингом, регулярно покупая бумаги внебиржевого рынка по одной цене и продавая по другой, существенно дороже, а прибыль вкладывал в расширение операций. Зафиксирован единственный след его ранней деятельности – сделка-андеррайтинг с гарантированными обязательствами, которую фирма провела в марте 1962 года для маленького предприятия A.L.S. Steel из Короны (Квинс). По словам Мэдоффа, его отец выступал посредником этой компании, он и устроил сыну эту сделку. Обещанная маржа была солидной, но Мэдофф сказал, что не помнит в точности, была ли сделка завершена.

Прошли годы, и сложилась семейная легенда, согласно которой в те ранние годы он шел от успеха к успеху, и это вполне правдоподобно, если иметь в виду мелкие трейдинговые операции его нарождающегося бизнеса. Но что касается управления инвестициями, то здесь он чуть ли не с самого начала стал нарушать правила и в результате к середине 1962 года оказался на грани краха.

В то время Мэдофф управлял деньгами примерно двадцати клиентов. В основном это были его родственники, мелкие инвесторы, которые не могли позволить себе рискованных спекуляций. Это не помешало ему, по его собственным словам, инвестировать их сбережения в известный своей непредсказуемостью волатильный рынок новых эмиссий начала 1960-х – предтечу хайтек-пузыря конца 1990-х, когда появилось несметное число интернет-компаний (доткомов). В лихие шестидесятые, «гоу-гоу-годы», рынок был точно так же наводнен мелкими, «мусорными», высокоспекулятивными акциями молодых, неокрепших компаний, которые, случалось, вступали потом в пору расцвета, но куда чаще терпели крах. Поддавшись общему безумию, Мэдофф, наперекор всем нормам и правилам и даже простому здравому смыслу, навязал своим не расположенным к риску клиентам очевидно не подходящие им инвестиции.

Это прегрешение не спишешь на неопределенность регламентаций. За несколько десятков лет до того, как Мэдофф открыл свою контору, регуляторы рынка внедрили обязательные для соблюдения «правила годности» (требование к продавцу рискованных активов проверять платежеспособность клиентов и увязывать возможности рынка с потребностями инвестора). Брокерам запрещено продавать клиентам инвестиции, слишком рискованные для их финансового положения, даже если клиенты изъявляют желание их купить. Продавать клиентам высокорисковые акции новых эмиссий было противозаконно, и Мэдофф не мог об этом не знать.

Это сошло бы ему с рук, если бы рынок новых эмиссий продолжал расти головокружительными темпами. Но после нескольких недель постепенного спада 21 мая 1962 года весь фондовый рынок резко пошел вниз, показав наихудшие в десятилетии недельные потери, а 28 мая рынок обвалился – дневные потери уступали разве что рекордным потерям кануна Великой депрессии 28 октября 1929 года. Этот кризис подкосил легионы молодых брокеров вроде Берни Мэдоффа. Панический трейдинг набрал такую скорость, что биржевое табло отстало на несколько часов. Рынок успокоился за считаные дни, но бум предыдущего года остался в прошлом. В этой мини-катастрофе 1962-го хуже всех пришлось, как говорят, «молодым-горячим, спекулянтам мусорными акциями, калифам на час образца 1961 года из сомнительных брокерских лавочек».

В число этих «молодых-горячих» входил и Берни Мэдофф. Когда рынок новых эмиссий рухнул, доверившиеся Мэдоффу клиенты оказались перед лицом значительных потерь. «Я осознал, что не должен был продавать им эти бумаги», – признавался он позднее.

Мэдофф не только нарушил «правило годности» – основное правило защиты инвестора, но и утаил нарушение, обманом сохранив репутацию и заложив тем самым фундамент всему, что произошло дальше в его преступной жизни. Он просто вымарал потери с клиентских счетов, выкупив у клиентов бумаги новых эмиссий по первоначальной цене и скрыв тот факт, что прибыли его клиентов в действительности были сметены передрягами на финансовом рынке. «Я чувствовал себя обязанным выкупить позиции моих клиентов», – объяснит он потом.

На это, по его словам, ушли все тридцать тысяч долларов капитала, который он сколотил за первые два года в бизнесе. Если бы он не сумел быстро восполнить потери, то остался бы не у дел. Мэдофф обратился к своему тестю Солу Альперну и взял у него взаймы муниципальных облигаций на тридцать тысяч – «в те дни это были для меня большие деньги». Вливание капитала позволило ему возобновить трейдинг. По его словам, он ощутил горький вкус провала, пережил «унизительный опыт».

Если Мэдофф и чувствовал себя «обязанным» покрыть убытки от своей безответственности, он отнюдь не чувствовал себя обязанным предать гласности то, что сотворил с горсткой своих клиентов, по-прежнему считавших его блестящим финансовым управляющим, который уверенно провел свой корабль между опасных подводных камней рыночного фарватера 1962 года.