Чародей поневоле

— Дети, не надо! — попытался прокричать Род.— Вернитесь к маме!

Однако его окрики скорее напоминали лягушачье кваканье. Он и сам собственного голоса почти не слышал: Красная Шапка ревел и рычал пуще прежнего. Вот он наклонился и попытался схватить маленьких смельчаков…

И в это мгновение на голову его рухнул здоровенный камень.

Красная Шапка пошатнулся, качнулся вперед, перелетел через Магнуса и упал физиономией на камни. Бомбардировка продолжилась: сверху на кобольда сыпались камни поменьше. Только кобольд попытался встать на ноги, как тут же на него снова упал тяжелый каменюка. На этот раз он угодил кобольду по спине, и злодей вновь распластался на уступе.

Магнус и Джеффри бросились к нему с намерением прикончить.

Род, охваченный страхом за сыновей, сумел каким-то чудом подняться на ноги. Боль жгла его огнем. Он должен был увести детей от чудовища! Род, пошатываясь, шел вперед, а Красная Шапка с силой рванулся и сбросил тяжелый камень со спины. На ноги он вскочил как раз в тот миг, когда мальчишки были готовы отрубить ему ноги. Кобольд зловеще захохотал, наклонился к мальчикам, а потом неожиданно ловко выпрямился и, вытянув руки, поймал летящий на него очередной камень. Поймав, по инерции крутанулся на месте, а потом подбросил камень вверх, к вершине горы.

Ах он, мерзавец! Если он попадет в Гвен или Корделию… Ярость вскипела в груди Рода. Казалось, она исходит еще от ко-го-то, не только от него самого,— жгучая ненависть к этому страшилищу, грозящему его детям и жене. Этот подонок был готов ударить его ребенка! Род подскочил к Красной Шапке сзади и, размахнувшись, рубанул его мечом под колени. Боль от удара сковала плечо, и в этот же миг на спину Рода приземлилась небольшая горка. Как сквозь сон, он услышал стон Магнуса и сумел приподнять голову как раз вовремя для того, чтобы увидеть отца Эла, который стоял на четвереньках и подбирался к Красной Шапке. Оказывается, на спину Роду рухнул треклятый кобольд. В руке священника был зажат алтарный камень. Подобравшись ближе, он коснулся им лба кобольда. Красная Шапка взвыл, тело его дернулось в агонии…

И исчезло.

Род не поверил собственным глазам.

А потом в глазах у него потемнело, и на черном фоне запрыгали яркие звездочки, а потом и звездочки померкли…

— …три сломанных ребра. А кровь из носа больше не течет? Значит, течет изо рта.

— О святой отец! Неужели у него легкое…

— Повреждено? Могло и так…

Звуки стихли, потом снова прорвались:

— …плечевая кость сломана… и ключица. Как…

Все заглушил грохот, но вот и он стих.

— …снова на ноги?

— А спина у него не сломана?

— Нет, но, думаю, трещинки в позвонках есть.

Роду стало ужасно жалко несчастного калеку, про которого они разговаривали. Кому же, интересно, так не повезло?

Тут его осенило: надо просто посмотреть! Глаза открыть и посмотреть.

А кто это плачет чуть поодаль?

Беда была в том, что на веки ему словно бы кто-то по мешку с песком положил. И боль, эта проклятая боль, она пронзала все его тело. Но нет, он сможет открыть глаза. Ему случалось проделывать и куда более трудные вещи. А что такого случилось? Ничего особенного. Он только что сразился с великаном. Великаном ростом пять футов…

— Пожалуйста, Магнус, прекрати плакать и успокой сестру и брата! Элидор, ты не мог бы помочь мне с Джеффри? Мне надо дело делать!

Плечо Рода пронзила острая боль. Глаза его сами собой открылись, и он взвыл, словно щенок, лизнувший раскаленный утюг.

Над ним склонилось любимое лицо, обрамленное пышной гривой огненно-рыжих волос.

— Он очнулся! Муж мой! Ты слышишь меня?

Род начал соображать, что происходит. Гвен пыталась излечить перелом его плеча телекинетически.

— Перестань… пожалуйста… больно…

— Надо потерпеть,— кивнула она и скорбно поджала губы.— Но сделать это нужно обязательно. О, Род! У тебя столько ран!

— Так не получится. При таком количестве ран времени понадобится слишком много,— проговорил отец Эл. Лицо Гвен исчезло, сменилось лицом монаха.— Великий Чародей! Выслушайте меня! Пожелайте с такой силой, с какой не желали никогда! Пожелайте всеми фибрами души, чтобы тело ваше вновь обрело целостность, чтобы оно стало таким, каким было до получения ран!

— Еще бы… не желать…— прохрипел Род. И в следующее мгновение он пожелал этого именно так, как ему посоветовал отец Эл. О, как страстно он этого пожелал! Всем сердцем, каждой клеткой тела он пожелал, чтобы раны покинули его и больше не вернулись…

И вновь посетил его дружественный дух. Он легко вошел внутрь Рода, прошел сквозь него, наполнил его, даровал уверенность и целительную силу, унес боль и усталость.

И исчез — а вместе с ним и боль.

Род часто моргал. Трудно было поверить, что такое возможно.

Потом он приподнял голову — нерешительно, медленно, и окинул взглядом свое тело. Одежда его была залита кровью и изодрана, но кровь запеклась и больше не текла. И чувствовал он себя хорошо. То есть нет, хорошо — это было слабо сказано. Прекрасно!

— А… Гвен…

— Да, супруг мой.

Гвен была рядом. Ее рука гладила его по голове.

— Я на всякий случай пока не буду шевелиться — мало ли что. Посмотри, как плечо, ладно?