Чаровница

Я в стальной хватке уцепилась за руки нападающего, ощущая, как в ладони впиваются железные перехлестья кольчуги. Кратковременная боль, прошедшая по моим пальцам и мужчина отлетает от меня, гулко ударяясь о противоположную стену. Но поднялся он быстрее, чем я успела что-то сообразить и позвать на помощь. Его лиц ощерилось злобой и ненавистью, он бросился на меня, вытягивая руки и целясь прямо в мое горло.

Я метнулась в сторону, судорожно хватая ртом воздух и кашляя. Переползла через разбросанные подушки, но не успела, мужчина схватил за ногу и резко рванул на себя. Я лягнула его второй ногой, попала куда-то по лицу, и когда меня освободили, скатилась на пол, больно ударившись плечом.

— Сдохни! — прохрипел он, бросаясь следом!

Отползти получилось к окну, я успела подтянуться за подоконник, когда меня больно схватили за волосы. От боли хлынули слезы и, забившись, пыталась вывернуться или хотя бы выцарапать ему глаза.

Его лицо было все в крови, спереди один зуб выбит, а бесцветные глаза горели бешеным огнем ненависти. Он приблизился ко мне, попутно прижимая к подоконнику. Спиной я ощущала холод идущий от распахнутого окна. Забившись еще сильнее, почувствовала гнусный смрад алкоголя идущий из рта нападающего воина.

— А теперь посмотрим, умеешь ли ты летать, чаровница! — он выплюнул это прямо мне в лицо.

— За что? — закричала, ощущая со страхом и обиду, непонимание от того, что сейчас творится.

Мощнейшее ослепительное сияние, заставило зажмуриться на с обоих. Мужчину это сияние больно ударило по глазам и отшатнувшись он отпустил меня. Я уже сидящая на самом краю еле успела удержаться, чтобы не завалиться и не полететь на гладко отесанные камни двора.

Оттолкнув согнувшегося мужчину, рванула в сторону. Он схватил меня за край рубашки, и послушался звук рвущейся ткани. Подножка и я падаю прямо на пол, подвернув ногу и закричав. Воин схватил стоящее рядом тяжелое кресло и замахнулся им. Попытавшись отползти, уткнулась спиной в кровать, поняла, что бежать некуда. Все происходило будто отрывками и одновременно на бешеной скорости.

Движения пальцами, руками, неосознанное изменение движения ветра, подувшего так вовремя прямо из-за окна. И тугой жгут, который я отчетливо видела, обвил шею нападавшего, моментально сжав и как головное чудовище потащило его в открытое окно. Кресло выпало из ослабевших рук и упало, больно ударив мне ноги ниже коленей. Я закричала, но меня перекрыл вопль ужаса и паники, доносившейся из окна. Миг, глухой удар и все затихло. В комнате кроме меня больше никого не было…

Я дрожащими руками кое-как сдвинула тяжелое дубовое кресло и попыталась встать. Ноги прошило острой болью. И слезы с новой силой хлынули. Я все еще не могла поверить, что все хорошо. Подползла к окну, на руках подтянулась и из последних сил выглянула.

На улице разрастался рассвет, причудливо окрашивая фиолетовое небо в яркие розовые и пурпурные тона, смешивающиеся с синевой облаков. Ветер ласково подул, будто пытаясь успокоить, обещая защиту и поддержку. Я вздохнула полной грудью и посмотрела вниз, чтобы увидеть, что происходит внизу.

Миг, два, три… отшатнувшись, болезненно осела прямо на пол, на изломанные деревянные колья, которые были ножками кресла. Задышала часто-часто, руками затыкая рвущийся наружу ужас и крик. Он там был… прямо на серых когда-то камнях, сейчас окрасившуюся в кровь, вытекающую их его села. Ноги, руки, шея неестественно повернуты, рот распахнут в немом предсмертном крике, который я услышала, кольчуга и наплечники смяты от падения, желтые волосы испачканы кашей из грязи и крови. Я так отчетливо это видела, будто была совсем рядом. И сейчас перед глазами будто выплыл его бешеный взгляд.

Осознание пришло только сейчас, меня ведь убивали. Я уставилась в одну пустую точку, ощущая слабость в теле и пустоту в голове. И никаких эмоций и только одно слово: «убийца!» Чудовище, несущее разрушение и смерть.

Я сидела так и, раскачиваясь из стороны в сторону, не веря, что все это происходит со мной. За что? Почему меня?

— Кто-нибудь мне объяснит?! — закричала, даваясь нахлынувшими слезами и глотая их.

Закашлялась, согнулась и оперлась на локоть, в сторону сплевывая слюну.

— Хранительница! — звала в иступлении, надеясь найти ответы. — Я же не убийца. — твердила и твердила, а перед глазами стоял изувеченный труп.

Я распахнула веки, ощущая холод и жар одновременно. Руки: пальцы, ладони, запястья, предплечья, — все будто изрисованы серебряной вязью. А лицо будто горит, и в глазах все стало двоиться. И больно, и страшно, и хочется уменьшиться и забиться в самый дальний уголок, спрятаться, исчезнуть из виду.

Грохот входной двери, тяжелые мужские шаги, кто-то бежал, остановился, вот продолжил движение ко мне. Я не замечала людей, заполнивших мою комнату, смотрела на руки. Вязь медленно сходила, впитываясь.