Чарующая магия ненависти

– Ну, давай знакомиться. Моя жена. Мой сын. Наши с тобой тётки и дядьки и их дети, я пока и сам не всех запомнил. За столом потихоньку узнаем друг друга.

Женщины первыми обнимали новоявленного племянника, перебивая друг друга своими вопросами и не давая Славе возможности ответить на них. Мужчины жали по очереди Славке руки и молча улыбались.

Шумная суета женщин у накрываемого стола, балабасни Володьки, чувствовавшего себя в любой компании, как рыба в воде, дали возможность Славке немного справиться с волнением.

Когда все расселись за столом, эта седая, незнакомая Славе женщина, вдруг засмеялась тем давним, завораживающим смехом, который иногда звучал внутри Славки, как дивная музыка его совсем раннего, ещё счастливого детства, и произнесла почти как героиня какого-то старого фильма:

– Ну что, вы тут все перезнакомились. Этот страшненький блондин, наверное, мой сын, а это кто?

– Ну ты, Антонина, даешь, – не выдержала одна из женщин, – Славка красивый мужчина.

– А я его друг, – не смущался Терсков, – Владимир.

– Я как вижу, так и говорю. – Не обращая внимания на слова Терскова, надменно парировала хозяйка и затем продолжила, как ни в чём не бывало. – Ну что ж, мы все здесь собрались, чтобы встретить моего родного сына из первого рейса, говорят удачного. Так давайте выпьем за это! Что, денег жене много привёз?

– Да, привёз, мне! – вдруг вставила ядовитую реплику Серёгина жена.

– Будет вам, бабы! Выпьем за встречу! – подытожил Валерий Александрович и все подняли рюмки.

Слава сидел, сознавая себя чужим и ненужным в этой компании, и не знал, куда себя девать.

– Ну а теперь давайте выпьем за знакомство с тобой, Слава! Надеюсь мы друг другу понравимся, – Валерий Александрович не успел закончить и продолжила мать:

– Я всё думала, какой ты, Славка. Я тебя и не знаю, так что, какой ты мне сын. Я думала, ты красивый, в меня, а ты страшненький. Хорошо, хоть мужик. И нос уткой. Ладно, давайте выпьем!

Она ловко, картинно, опрокинула рюмку. И Слава узнал эту её манеру, это было одно из немногих воспоминаний детства, врезавшихся в его память навсегда.

– Да какой же он страшненький, – опять возразила Славкина тётка и одновременно родная сестра его матери, – симпатичный мужик!

– Хватит вам, бабы! Пойдёмте, мужики покурим! – командирским голосом скомандовал Валерий Александрович.

Шум отодвигаемых табуреток разрядил какую-то неловкую, неестественную напряжённость в комнате.

– Дура баба, – подытожил Валерий Александрович. – Ты, Слава не бери в голову, а я ей мозги прочищу.

Мужики курили и как всегда не находили слов для болтовни, не нужной им.

Терсков затеял разговор про рыбалку и мужики разговорились.

Тот шумный, ярко освещенный вечер, со множеством «новоявленной» родни Слава припоминал позднее смутно, как сквозь пелену тумана.

Вдруг выплывало то одно лицо, то другое. И отовсюду, из этого яркого, праздничного марева на него глядели разные глаза, то любопытные, то добро- внимательные.

И только взгляд матери встряхивал Славе всю душу какой-то пронзительностью и … невосприятием. Слава гнал это ощущение из себя, но ничего не мог с этим поделать, оно засело в нём, как гвоздь, и ранило его.

В конце вечера они долго говорили. Мать выспрашивала его о квартире, жене, детях.

– Ты уж и их приведи, показать мне, – сказала она на прощание.

Славка с Серёгой довели пьяненького Терскова до дому, и еще долго они, два брата, сидели на крылечке их старенького дома детства. Курили, вспоминая эпизоды из их давней-давней жизни, когда они были вместе.

– Мать есть мать, – подытожил их разговор Серёга, – её никуда не выкинешь.

Им не хотелось расходиться, они вновь за долгие годы разлуки были вместе.

Вскоре Серёга погиб в автомобильной аварии. Его сшиб грузовик с прицепом, когда он пьяненький шел поздно вечером от матери, которая не отпускала его домой без ужина с несколькими рюмками её ядреного самогона.

Все похороны Слава взял на себя. С Терсковым.

На поминках мать не уставала твердить:

– Какой ты мне, Славка, сын! Мой сын умер! И нам с тобой пора!

– Да что ты его-то хоронишь! – как всегда не выдержала сердобольная тётка. – Ведь он один сын у тебя остался! Опора на старость!

– Да какой он мне сын! – твердила своё изрядно подвыпившая Антонина Григорьевна.

Глава 8

Антонины и их клубы по интересам

Прошло ещё несколько лет. Антонина Григорьевна понемногу привыкла, что у неё объявился позабытый ею сын, да ещё с женой и двумя внуками.

С годами она даже стала находить в этом положительные моменты, ведь сын работал шофёром и никогда не отказывал матери в её просьбах подвезти её на дачу, да заодно там и поработать.