Чарующая магия ненависти

Приближался вечер знакомства с местными девчонками. Многие его одноклассницы и соседки, он уже слышал от своего друга, повыскакивали замуж за его друзей, демобилизовавшихся раньше. Но Славку никто не ждал, так как он всегда сторонился этих девчонок с их острыми язычками, проходящимися по его пристрастию к книгам и рыбалке.

Его соседка по парте, тихая Светка, с короткими русыми косичками, обещала его ждать и даже приходила его провожать в старинный форт, откуда их, призывников, провожали в армию. Ворота этого форта закрывали от них гражданку ровно на два года, а у Славки получилось даже с хвостиком.

Тогда Славка был благодарен Светке за тот её поцелуй под одобрительный гогот друзей, провожаемых, как и Славка, их девушками в армию. Он был благодарен Светке за то, что почувствовал тогда всю остроту проводов в армию и был, как все, провожаем по-взрослому плачущими девчонками. Светка вышла замуж одной из первых в их классе, ровно через полгода после их первого поцелуя.

И вот, впереди вечер, который введет его во взрослую, пока ещё мало знакомую Славке жизнь, где ему надо учиться обращаться с незнакомыми девушками, а не с одноклассницами. Это пугало, волновало, но и влекло одновременно.

Вовка, вдруг заматеревший от своего удачного опыта, почувствовал себя вожаком этих пацанов, «сосунков», как он свысока называл их теперь, вернувшихся из армии, но ещё не нюхавших девчачьих прелестей. Он вёл себя как заправский знаток женских душ и привычек.

Девчонкам – кагор, себе – водочки, а закуску они готовят. Погудим по полной программе.

Ну, я – то там заночую, у Томки. А ты, Славка не тушуйся. Девки любят, когда их хватают, и он многозначительно хмыкнул.

В общежитии, в комнате, набитой кроватями с подушками, и фотографиями актеров, улепившими все стены, рябило от девчачьих юбок, кофточек с короткими рукавами и голых ног в босоножках.

Ватага, разгорячённых, ввалившихся с шумом парней, принявших для храбрости по стакану кагора на подступах к общежитию, сразу оживила и без того шумную стайку девиц.

Стол, возвышавшийся в центре, был уставлен нарезанной пахучей докторской колбасой и прочими припасами, привезёнными девушками из дома, куда большинство из них съездило заранее на выходных, готовясь к предстоящему празднику. Благо многие из них жили в области, и ехать было недалеко. Парни, осмелевшие от принятого, со значением вытаскивали из карманов пиджаков и брюк бутылки, показывая всем своим видом, что пирушка предстоит знатная.

Включили проигрыватель и, пока заканчивались приготовления к пирушке, парни смущённо оглядывались, оценивая имеющийся женский контингент.

Только Вовка вёл себя как штатный сердцеед, ошучивая каждую девушку, пытаясь хлопнуть её по заду. Но Тамарка стояла на страже и усадила Вовку рядом с собой, велев ему разливать по первой.

Слава впервые был в такой смешанной, «взрослой», компании. Он захмелел после первой рюмки и стеснялся закусывать под взглядами хихикающих девиц. Но начались танцы, и это помогло ему немного придти в себя и освоиться.

Танцы Славка любил ещё со школы, он ловко водил на школьных вечерах своих одноклассниц, кружа их даже в обратную сторону, что удавалось из всех его друзей ему одному. Он самозабвенно кружился с очередной партнёршей, получая удовольствие, сравнимое с рыбалкой. В танце он себя чувствовал, как его любимые рыбы в воде, и никогда не задумывался, откуда у него эта любовь к танцам и это умение.

Сегодня он танцевал со всеми без разбору, поскольку разбирать их он не хотел. Ему ещё рано было думать о каком-то выборе, и по своей врождённой деликатности он не хотел никого обидеть невниманием.

Все тосты, прерывающие танцы, он поддерживал стоя, стесняясь протянуться к закуске. И, когда его очередная партнёрша, смеясь, протянула ему кусок колбасы, он смог откусить один раз и положил его назад на свою тарелку, с которой он так потом ничего и не склюнул.

Компания понемногу редела. Славка ещё увидел, как Тамарка тащила изрядно подвыпившего Вовку в свою комнату.

Остальные парочками отправлялись, кто по комнатам, кто гулять в город на площадь, где можно было под густыми кронами деревьев вдоволь нацеловаться этим тихим и тёплым, завораживающим августовским вечером.

В голове у Славки от выпитого и волнения что-то перевернулось, и он прилёг на минуточку на чью-то еровать, успокоить это кружение света в его голове.

Проснулся он от каких-то звуков, раздающихся рядам с ним. Это было не то чьё- то попискивание, не то какой- то приглушенный смех, не то тихий плач.

Открыв глаза, он увидел рядом с собой какую-то юную краснощекую девицу, которая и издавала эти странные, непонятные звуки. Её блузка была расстёгнута, и из тёмного лифчика торчал розовый сосок её груди.

Рассвело, в лучах занимавшегося яркого солнечного дня стаканы на столе с остатками кагора переливались как драгоценные кубки. Со стола несло остатками пищи, и Славку начало подташнивать.

Ну, ты силён, бродяга, услышал Слава голос своего друга. Прямо, как в кино, пришёл, увидел, победил.