Чарующий апрель

– Верно. Точнее, кое-что есть, но очень мало, – беспечно согласилась красавица, доедая суп.

– Крайне опрометчиво, – не унималась миссис Фишер, – и крайне неприлично.

Леди Кэролайн пристально на нее посмотрела, но промолчала.

К обеду миссис Фишер вышла, испытывая к леди Кэролайн дружеское расположение. Во всяком случае, та не врывалась в ее гостиную, не сидела за ее письменным столом и не писала ее ручкой, поэтому пожилая дама полагала, что так называемая «аристократка» умеет себя вести. И вот теперь выяснилось, что абсолютно не умеет: явилась к столу вызывающе одетой – точнее, возмутительно раздетой. Поступок не только неприличный, но и в высшей степени неучтивый, потому что бестактное и легкомысленное существо наверняка простудится, а потом заразит всех вокруг. Миссис Фишер решительно возражала против простудных заболеваний, считая, что они возникают в результате преступной беспечности, а потом передаются не заслуживавшим страданий невинным жертвам.

Птичьи мозги, подумала миссис Фишер, сурово глядя на леди Кэролайн. В голове ни единой мысли. Одно тщеславие.

– Но ведь здесь нет мужчин, – возразила миссис Уилкинс. – Как же кто-то из нас может вести себя неприлично? Разве вы никогда не замечали, – спросила она миссис Фишер, пытавшуюся сделать вид, что не слышит, – как трудно вести себя неприлично в отсутствие мужчин?

Миссис Фишер не удостоила ее ответом и даже не взглянула, а вот Кэролайн посмотрела вполне осознанно и изобразила то, что на любом другом лице показалось бы довольной ухмылкой, но со стороны, да еще поверх вазы с настурциями, движение губ выглядело очаровательной, украшенной милыми ямочками, мимолетной улыбкой.

Наблюдая за миссис Уилкинс с новым, только что зародившимся интересом, леди Кэролайн заметила, что у нее очень подвижное, живое лицо, похожее на поле пшеницы, где свет чередуется с тенью. Подруги вышли к обеду в шелковых блузонах, и она подумала, что могли бы одеться нормально, поскольку обе выглядели безобразно. А вот миссис Фишер могла бы надеть что угодно, даже перья и горностаевую мантию: ей все равно ничто не поможет. Но эти-то две еще молоды и привлекательны, с настоящими выразительными лицами. Насколько иначе сложилась бы их жизнь, если бы они всегда старались выглядеть как можно лучше, а не наоборот. И все же… Кэролайн внезапно заскучала, прервала мысль и рассеянно надкусила тост. Какая разница? Если слишком хорошо выглядеть, то вокруг непременно соберется толпа.

– Сегодня я провела чудесный день, – с сияющими глазами сообщила миссис Уилкинс.

Леди Кэролайн испустила глубокий вздох, решив, что сейчас она начнет без умолку болтать.

Миссис Фишер взглянула на свою пустую тарелку и подумала, что никого не интересует, как провела эта дамочка день.

Всякий раз, как только миссис Уилкинс начинала говорить, миссис Фишер опускала взгляд. Таким способом она выражала неодобрение. К тому же только так можно было почувствовать себя в относительной безопасности, потому что никто не смог бы предположить, что скажет это неуравновешенное существо в следующий момент. Например, адресованное ей замечание относительно мужчин… что оно значило? Лучше не пытаться понять, решила миссис Фишер, даже с опущенными глазами заметив, как леди Кэролайн опять протянула руку к бутылке кьянти и наполнила свой бокал… в который раз, хотя рыбное блюдо только что принесли. Миссис Фишер отметила, что единственная, кроме нее самой, респектабельная особа – миссис Арбутнот – тоже обратила внимание на это возмутительное обстоятельство. Миссис Арбутнот казалась не только респектабельной, но и благожелательной. Правда, она тоже вторглась в гостиную, но наверняка под влиянием бесцеремонной подруги. Миссис Фишер вполне лояльно относилась к миссис Арбутнот, особенно после того, как заметила, что та пила только воду, что было правильно. Да и веснушчатая болтушка – надо отдать ей должное – тоже не прикасалась к вину. В их возрасте поведение абсолютно верное. Сама миссис Фишер пила вино, но крайне умеренно: не больше бокала за каждой трапезой, – а ведь в свои шестьдесят пять лет вполне могла бы позволить себе и два, и больше.

– Вот это, – обратилась она к леди Кэролайн, вклинившись в рассказ миссис Уилкинс о чудесном дне и указывая на бокал, – очень вредно для вас.

Леди Кэролайн, должно быть, не поняла замечания, потому что, поставив локоть на стол, продолжала цедить вино и слушать пустые рассуждения миссис Уилкинс.

О чем это она? Пригласила кого-то приехать? Мужчину?