Чары Мареллы

В общем, этот человек сказал мне, что у него есть для меня история, а когда я отказался под предлогом того, что у меня и своих мыслей достаточно, он предложил мне вознаграждение, если я соглашусь написать рассказ, основанный на его сюжете. При этом он не претендовал на упоминание его имени или вообще какие-то бонусы. Учитывая плачевную финансовую ситуацию, в которой оказалась моя семья, я посчитал своим долгом хотя бы выслушать его. К тому же сумма в двадцать долларов, которую он назвал, была более чем щедрой платой за работу такого рода. Итак, он начал рассказ – и по мере того, как я его слушал, эта история захватывала меня все больше. Сначала я заподозрил мистификацию – некоторые из моих недругов были способны на такую подлость, чтобы выставить меня в неприглядном виде перед общественностью. Но чем внимательнее я вглядывался в лицо рассказчика, тем больше мне хотелось ему верить. Кроме того, мне показалось, будто он рассказывает историю своей жизни – я понимаю, насколько дико это звучит для вас, особенно если вы читали само произведение.

– Я способна поверить во многое, – возразила Мэри.

– Ну да, я опять забыл, с кем разговариваю, – улыбнулся Эдгар. – Когда он закончил рассказ, я сразу честно заявил ему, что он не нуждается в моих услугах. Ведь ему было по силам написать все лично – у него был такой богатый и живой язык, которому могли бы позавидовать мэтры короткой прозы. На что он возразил, что, мол, связан неким обещанием или чем-то в этом роде. В общем, ему нужно было, чтобы эту историю написал кто-то другой. При этом он уточнил, что его история требует некоторых изменений, чтобы действующие лица, у которых, насколько я понял, были реальные прототипы, не узнали себя в ней. Например, глаза Лигейи – в рассказе они стали черными, но первоначально были ярко-зелеными. Также он попросил нивелировать ощущение цикличности и немного сгладить роль самого рассказчика, что я и сделал. Но общая идея одержимости женщины мужем осталась – она готова пойти на все, лишь бы быть рядом с ним. Собственно, леди Ровена и стала ее жертвой. Эта несчастная была полной противоположностью первой жены главного героя. Помните? Белокурая и синеглазая. Странно, Мэри, но сейчас, когда я представляю ее, то мне кажется, что она должна выглядеть как вы.

– А финал? – Девушка, затаив дыхание, задала вопрос, который ее мучил. – Его вы сознательно изменили?

– Нет, – удивился писатель. – Это его первоначальный вариант.

Мэри закрыла глаза, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Смерть леди Ровены была так же неотвратима, как и воскрешение самой Лигейи. И ничего нельзя сделать. Бертран оставил послание для нее, он предупреждал ее о бесполезности всех ее попыток вернуть его.

– Однако мне и самому показалось, что такая концовка несколько несправедлива, если можно так сказать. Конечно, в ней есть какая-то мрачная романтика, но все же чертовщины в ней больше, чем светлого чувства. Смешно слышать эти слова от такого мистика, как я, правда? – По горько усмехнулся. – Но я ничего не мог с собой поделать – сопереживая Лигейе, я все же не мог признать ее права на мужа. Особенно учитывая тот факт, что в оригинальной истории она проделывала этот фокус с воскрешением за счет чужой жизни несколько раз. Кроме того, у меня было ощущение, что мой гость немного лукавил, представляя рассказчика как наблюдателя, – он был виновен во всем произошедшем не меньше, чем сама Лигейя. Я так и заявил ему.

– И что же вам ответил Бертран? – автоматически спросила Мэри, думая о чем-то своем.

– Кто? – не понял Эдгар.

– Ну, ваш таинственный посетитель.

– Так, значит, его звали Бертраном, – кивнул писатель. – Что ж, пусть так, мне это имя ни о чем не говорит. Он сказал, что зло и добро так похожи друг на друга, что их зачастую путают. Они подобны близнецам – то, что может один, доступно и второму.

– Что он имел в виду? – оживилась девушка.

– Он не уточнил. Я могу лишь предположить, что главный герой вопреки желанию стал своеобразным камнем преткновения – и за право обладания им сражаются две противоположности. И сам рассказчик считал, что из этой схватки никто не выйдет победителем. Да, любовь – великая сила, но разве леди Ровена не любила супруга? И кто сказал, что ее чувства были слабее чувств Лигейи? И совсем не обязательно история на этом закончится. Что мешает проигравшей воспользоваться тем же оружием?

– Нет, это невозможно, – отрицательно покачала головой Мэри.

– Почему?

– Леди Ровена никогда не стала бы убийцей, даже если бы от этого зависело ее счастье.

– А ради любимого?

– Даже ради него.

– Значит, у нее нет никаких шансов, ведь он не в силах противостоять чарам первой жены.

– Почему вы так в этом уверены?

– Иначе он не пришел бы ко мне, – грустно подытожил Эдгар.

– Возможно, вы правы, – согласилась девушка. – И тем не менее попытаться стоит – слишком ценен главный приз.