Чары воительницы

Хелена стала еще мрачнее. Она ни на мгновение не поверила в это. Мужчины, привыкшие к власти, никогда не отказываются от нее. Колин не понимает. Как ей заставить его понять?

— Это как битва, — сказала она. — Всегда есть две стороны. Одна проигрывает, а одна побеждает. Один победитель, а другой жертва. Только в битве, называемой браком, победитель всегда мужчина.

Она посмотрела ему в глаза, не зная, удалось ли ей достучаться до него.

Произошло то, чего Хелена никак не ожидала — Колин разразился хохотом.

— Битва, называемая браком?

Она окаменела от его насмешки, стиснув зубы, чтобы сдержать желание врезать кулаком по этой его ухмылке.

А потом он сделал ошибку, покровительственно положив руки ей на плечи, пока пытался подавить смех. Хелена сбросила его руки и с силой толкнула его в грудь, заставив отшатнуться на шаг.

После этого его смех исчез, но в глазах все равно осталось веселье.

— Дикая кошка, милая моя, брак — это не сражение врагов. — Взгляд Колина смягчился. — Это союз.

Хелена подняла кулаки, защищаясь. Даже если она и была свободна от его объятий, часть ее ощущала себя загнанной в угол, пойманной в капкан его искристых, знающих, соблазняющих глаз. Битва уже началась, и у него уже было преимущество.

Прежде чем она успела занести руку для удара, он схватил ее за запястья.

— Здесь нет ни победителя, ни побежденного, — мягко произнес Колин. — Разве ты не помнишь?

Руки были в ловушке, так что Хелене оставалось превратить в оружие ноги. Но он слишком хорошо знал ее. Прежде чем она успела поднять колено, он бросился вперед, прижав ее с волнующей близостью к каменной стене.

Хелена молча проклинала свое непослушное тело, которое согрелось даже от этого враждебного контакта. Его запах, запах кожи, дыма и пряностей наполнил ее ноздри. Его голос рокотал, как отдаленный гром. А его бедра собственнически прижимались к ее бедрам.

— Иногда мужчина тот, кто обладает большей силой, — пробормотал Колин, его дыхание шевелило локоны у ее щеки, щекотало ухо, вызывая трепет в ее душе.

Потом, как раз когда Хелена почувствовала, что ее ноги начинают таять, как железо в тигле, он вдруг отпустил ее. Она, шатаясь, отступила к стене, стараясь восстановить дыхание. Он попятился и поднял руки, как будто сдаваясь. Его глаза были туманными от вожделения, рот жадно приоткрылся, а штаны красноречиво вздулись.

— А иногда, — прошептал он хриплым от желания голосом, — он отдается на милость женщины.

Голова Хелены кружилась в смятении. Она смотрела на Колина дю Лака, стоящего перед ней в трепетном ожидании, охваченного желанием, — все эмоции были написаны на лице. Он крал у нее поцелуи, использовал ее страсти против нее, овладевал ею снова и снова. И все же так же часто она соблазняла, и околдовывала, и побеждала его. В их любовных встречах никогда не было явного победителя. Может быть, робко надеялась она, в браке будет так же.

— Покоряй, — выдохнул он, — или покоряйся. Для меня это не важно, дикая кошка. Только не лишай меня своей любви.

После таких нежных слов капитуляции Хелена не могла сделать ничего другого, кроме как проявить к нему милосердие.

Когда она оттолкнулась от стены, ее кровь уже кипела от предвкушения, кожа горела, ожидая его прикосновения, ей удалось прошептать:

— Сэр Колин дю Лак, я вызываю тебя на любовный поединок.

Им как-то удалось найти кровать. Но вскоре их битва превратилась в вихрь податливости и доминирования, желания и удовлетворения. По спальне полетели предметы одежды, и нежные стоны наполнили воздух, когда их тела сплелись в чувственной битве. Сначала Колин направлял колесницу их желания, потом Хелена захватила вожжи, направляя ее по выбранному ею пути. Какое-то время он возвышался над ней как герой-завоеватель, потом она поднялась победоносно, командуя им со своего возвышения. Он стонал от желания к ней, и она стонами высказывала свою страсть к нему, пока их голоса не слились в один, и они издали крик в совместном блаженном несомненном триумфе.

Потом, мирно пробудившись после их бурной войны, Хелена лежала, прижавшись сбоку к Колину, его руки и ноги окружали ее, как корни дерева, пряди ее волос вились по его телу, как плющ, обвивающий дуб.

— Предупреждаю, я не буду твоим имуществом, — пробормотала она, водя пальцем по его груди.

Он тихонько усмехнулся:

— А я не буду твоим заложником.

— Я не отдам тебе мой меч.

Он улыбнулся:

— А я не отдам тебе мою кастрюлю.

За окном Хелена слышала отдаленный топот копыт, восторженные крики с турнирного поля и невнятные голоса спорящих любовников, приближающиеся все ближе и ближе. Но Хелене казалось, что она плывет где-то далеко над всем этим.

Колин провел пальцем по спинке ее носа.

— Но я действительно брошу волочиться за женщинами.

— Тогда я брошу… — Она на мгновение задумалась. Как ни трудно было давать обещание с застрявшим в горле комом, она знала, что это разумный поступок. — Я не буду фехтовать, пока не родится ребенок.

— Ба! Ты не будешь фехтовать с Пейганом до того, как ребенок родится.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него.

Он поднял ее руку для поцелуя.