Час Черной звезды

Первый изверг отвернулся, наклонился над своим мешком и достал две грубо вылепленные глиняные чашки. Затем он аккуратно наполнил их из котелка варевом, протянул одну чашку товарищу и отхлебнул из своей. Затем почесал макушку и с легкой усмешкой проговорил:

– Не знаю, насколько это интересно, а вот выгодно может быть очень… Жалко только, что твой болтливый друг Гвалт не разузнал, как выглядит этот паренек.

– Что значит – выгодно? – не понял второй. – В чем здесь выгода?

– Я думаю, многоликие не оставят без награды того, кто им этого… беглеца представит, – все с той же усмешкой пояснил первый и снова припал к чашке.

Теперь уже макушку почесал второй изверг и чуть растерянно проговорил:

– А я даже не подумал об этом.

– Потому ты и живешь в развалюхе об одном окне и землю мотыжкой ковыряешь, – с уже откровенной насмешкой пояснил первый.

Второй ничего не ответил, но как-то неловко сгорбился, хлебнул из чашки и… отставил ее в сторону. Несколько минут под елью царило молчание. Наконец первый изверг поднялся, выплеснул остатки варева в догорающий костер, спрятал чашку в мешок и лениво проговорил:

– Ладно… Надо спать укладываться – трогаться-то до света придется, иначе на ярмарку опоздаем, и староста нам выдаст… «награду»!

Он снова улегся, на этот раз спиной к тлеющим углям, повозился немного и затих. А его товарищ долго еще сидел неподвижно, о чем-то раздумывая.

Тишина повисла над наклоненной елью, костерок под ней превратился в едва заметное, мерцающее темным багрянцем пятно, совершенно не дающее света. А рядом с этим пятном притаился сгусток черноты – сидящий изверг. Вотша закрыл глаза, а в голове у него продолжал звучать подслушанный разговор…

Вторично Вотша проснулся уже на рассвете. Утренний влажный холодок пробрался под рубаху и порты, чуть смочил волосы, бросил на лицо пригоршню росинок… Открыв глаза, Вотша первым делом посмотрел вниз, но там уже никого не было, только небольшое темное пятно обозначало место ночного костерка и свидетельствовало о том, что ночной разговор ему не приснился.

Вотша не торопился покидать свое укрытие. Он достал из мешка ломоть хлеба с кусочком прикопченого мяса, аккуратно съел этот завтрак, еще раз оглядел открывающийся под ним участок леса и, убедившись еще раз, что вокруг никого нет, осторожно спустился на землю.

Следы ночных говорунов вели по мокрой от росы траве к тропинке, по которой Вотша вчера вечером вышел к своей ели, и там пропадали на утоптанной хвойной подстилке. Так что определить, в какую сторону пошагали оба изверга, было невозможно. Но когда Вотша прошагал метров сто, он увидел справа от тропинки свежесломанную ветку орешника и понял, что идет следом за ними. Догонять извергов он не хотел, да и торопиться, собственно говоря, у него нужды не было, так что он умерил свой шаг и, не торопясь, продвигался по тропинке около двух часов. А затем лесная тропка вильнула из стороны в сторону, выбежала на опушку и исчезла в колее разбитой дороги, по которой, похоже, ездили только грубые извержачьи повозки.

Вотша несколько минут постоял, прячась в прикрывавших опушку кустах, пытаясь определиться с направлением дальнейшего пути, и после долгого раздумья свернул вправо, вдоль опушки леса. Кусты все еще скрывали его, да и лес давал возможность в случае чего скрыться, спрятаться, но он понимал, что рано или поздно ему придется выбраться на открытое место.

И действительно, не прошел он и нескольких десятков метров, как путь ему преградил довольно глубокий овраг, по дну которого бежал широкий ручей. Оставалось или выходить из леса и идти вдоль ручья, или пытаться переправиться через ручей. Вотша выбрал первое.

Овраг, постепенно углубляясь, пересекал кочковатый, заросший невысоким кустарником луг и, прорезав высокий берег, выпускал ручей в широкую реку, на противоположном берегу которой виднелся небольшой городок. Стены у этого городка не было, зато в нем имелось несколько двух– и даже трехэтажных домов. В сотне метров выше по реке на берег выходила и та самая разбитая дорога, которую Вотша оставил позади. Дорога эта упиралась в небольшой настил, у которого покачивался весельный паром. Народу на пароме было совсем немного, видимо, поэтому он еще не отправился через реку. Вотша несколько секунд раздумывал, а потом двинулся в сторону парома, постепенно ускоряя шаг.

На пароме его встретил неожиданным вопросом рослый изверг с багровым шрамом через левую щеку:

– Ты покупать или продавать?!

– Что покупать? – не понял Вотша.

– Ну, ты же на ярмарку идешь, так покупать или продавать?! – переспросил изверг, почему-то раздражаясь. Тут Вотша припомнил, что один из извергов у ночного костра говорил что-то о ярмарке. Он улыбнулся и ответил:

– Я иду посмотреть…

Изверг прищурил глаз, и в его голосе появилась настороженность.

– Посмотреть?.. Ты не от дела ли, парень, бегаешь?!

– Я не бегаю, а хожу! – согнав с лица улыбку и сурово сдвинув брови, ответил Вотша. – И мое дело заключается именно в этом!

– Ходить? – чуть помягчев, усмехнулся изверг.