Час «Д»

После чего воин, коротко кивнув на прощание лысому лучнику, со стоическим безразличием наблюдавшим всю процедуру допроса, схватил перевязь с мечом и, нажав на перстень, исчез.

Он возник в мирной полутьме ресторанчика как воплощение Дэктуса, несущего возмездие, и шагнул к столику, за которым ворковали Элька и ужасный вампир – соблазнитель невинных. Монстр скалился, совершенно бесстыдно обнажая свои клыки, и с нежной небрежностью собственника держал Эльку за запястье. Появление разгневанного Гала разбило вдребезги всю идиллию.

– Я тебя предупреждал, тварь, чтобы ты не смел даже приближаться к ней! – процедил воин, обнажая меч, полыхающий неистовым серебром. Гал с застывшим в маске гнева лицом действительно был страшен. Его глаза – дыры в зеленую бездну ярости и безумия – сверлили врага. В эту минуту воин показался Эльке абсолютно чужим, неуправляемым и куда более опасным, чем ее галантный собеседник. Яростное безумие берсерка полыхало в глазах воителя, и Элька неожиданно ясно поняла, что все, рассказанное Рогиро о Рассветном убийце, чистая, а может быть, даже местами приглаженная правда, что воин действительно был способен на все те ужасы, о которых повествовали легенды.

– Господин, у нас не принято обнажать оружие, – попытался вякнуть откуда-то издали официант, но Гал лишь коротко глянул на него, и несчастный поперхнулся словами. Смолкла и музыка, испуганно замолчал бард, не зная, то ли ему затаиться в углу, то ли бежать за помощью, насторожились и посетители.

Ильдавур остался сидеть, лишь выпустил руку девушки из своей и полуобернулся к грозному воителю с легкой ироничной улыбкой на губах. Один Творец знает, чего это стоило Кару, но он не показал своего страха перед старинным недругом, бывшим проклятием его земель и народа. А вот Элька просто взбесилась, и ярость мгновенно погасила страх. Она вскочила с диванчика и зашипела как разгневанная кошка, которой глупый растяпа наступил на хвост:

– Я тебя тоже предупреждала, Гал, не смей вмешиваться в мою личную жизнь! Ты не имеешь никакого права указывать, как мне жить, что носить и с кем встречаться! Это решаю только я! Я, и никто другой! А теперь убирайся и дай мне поужинать в обществе куда более приятном, чем твое!

Гал моргнул, оглушенный этой неистовой отповедью и праведным негодованием разбушевавшейся Эльки, в его глазах появился первый робкий проблеск возвращающегося рассудка.

– Тише, тише, дорогая леди, не надо так волноваться, – вкрадчиво зажурчал Ильдавур. – Беспокойство вашего друга вполне можно понять. Как не беречь столь дивное сокровище, как не волноваться?!

Воин нахмурился, а вампир, обращаясь к нему вежливо, даже с нотками напускного дружелюбия, добавил:

– Поверьте, юной леди ничего не грозит. То удовольствие, что я получаю в ее обществе, не имеет ничего общего с гастрономическим. Оно носит чисто интеллектуальный и эстетический характер. Клянусь Тьмой, я не причиню вреда девушке. Слово Господина Темной Крови нерушимо.

Сузив глаза, воин процедил, борясь со вновь разгорающимся костром безумной ярости:

– Грош цена словам пасынка Тьмы. Твое общество неподходяще для нее! Элька, ты должна уйти со мной, пока я не убил твоего ухажера, чтобы обезопасить тебя.

– Я никому и ничего не должна! – вспылила девушка, в сердцах топнув ногой. – Тем более тебе!

– Чье общество для нее подходяще, должна решать только сама леди, – теперь уже зашипел оскорбленный в лучших чувствах вампир, яростно сверкнув сапфирами глаз. – И весьма сомнительно, что ваше общество, Рассветный убийца, для нее более желанно и безопасно! – нанес меткий удар Ильдавур. Гал вздрогнул всем телом при упоминании своего старого прозвища поры безумия, боли и крови. – Так что вложите меч в ножны и покиньте «Приют сумерек», если не хотите неприятностей с городской охраной.

– Уходи, Гал, – присаживаясь, строго и тихо попросила Элька воителя.

– Если не хочешь уйти со мной, просто уйди, пока еще не поздно. Одумайся, нахальная девчонка, это не кончится для тебя добром, – вернув меч в ножны, обреченно молвил Эсгал, почти уверенный в том, что Элька теперь боится, презирает и ненавидит его.

– Пусть так, – дерзко улыбнулась девушка. – Но это будет мой собственный выбор, а не твой. Я остаюсь. Я верю данному слову.

Мрачный от боли, вызванной воспоминаниями и сознанием того, что девушка отныне знает о его ужасном прошлом из уст проклятого кровососа, наверняка не погнушавшегося пересказом самых отвратительных подробностей, Гал резко развернулся и исчез из ресторанчика, проклиная всю древнюю расу вампиров, искушенных в искусстве ненависти и мести и не умеющих забывать.

Кажется, с уходом воителя в ресторанчике стало значительно просторнее и уж определенно спокойнее. Вновь зазвучал перебор гитарных струн, вернулись к разговорам и трапезе посетители, вспомнил о своих обязанностях обслуживающий персонал, вынырнувший из-за ширм, колонн и столов.