Час кроткой воды

Дорогие наряды? Точно – нет. Ная в выходные дни видели в городе одетым чисто, опрятно, изящно – но уж никак не дорого. Изысканная еда? Едва ли. А вот хороший чай – наверняка. Вьюн из тех, кто скорее станет пить пустой кипяток, чем хлебать дешевую бурду. Чай, да… возможно, изредка приличное вино. Никаких кутежей и попоек – но хотя бы в обрядовой чарке на новый год должно быть что-то такое, отчего желудок не запросится наружу. Да, и удобная обувь, конечно же. Когда весь день проводишь на ногах, за нее не жаль и переплатить. А что еще? Книги? Нет, их в «пенале» много не поместится, нет и смысла покупать – разве что какую-нибудь редкость… хотя редкости сыщику все же не по карману. А вот посещение городской библиотеки – вполне. Особенно когда времени не хватает читать прямо на месте – а его у сыщика вечно не хватает – и приходится брать книги на дом, а для этого надо вносить залог. А еще… а еще, пожалуй, театр. Вряд ли уроженец столицы может обойтись без театра. Удовольствие не из дешевых, если сидеть на номерных местах, но можно ведь смотреть спектакль и с галереи. Шан, что греха таить, и сам пламенно любил театр, но бывал в нем только по тем праздникам, когда всем служащим управы полагалось его посещать, да еще один раз по службе: он в тот раз отыскивал убийцу, который повадился всаживать людям нож под ребра во время представления. Жертвы поначалу казались случайными, но Шан сумел найти связь между ними. Излишне говорить, что смотрел он тогда отнюдь не на сцену. Хорошо бы хоть когда-нибудь сходить в театр по своей воле, выбрав постановку по своему вкусу, но за годы службы у него это не получилось ни разу: выплаты за дом съедали слишком много, не оставляя возможности для излишеств. Но теперь, когда дом выплачен полностью, может, он вправе позволить себе такую роскошь и сходить в театр с родителями?

Роскошь. Бесспорно.

Для него, Шана по прозванию Храмовая Собака.

Когда-то Най называл роскошью совсем, совсем другое.

А теперь он называет роскошью то, что когда-то не было для него даже повседневностью – скорее уж он почел бы подобную жизнь лишением.

Эту жизнь он выбрал сам.

И у Шана язык не поворачивался назвать его выбор игрой или причудой. А ведь раньше сделал бы это непременно. Раньше его не мог бы не взбесить богатый папенькин сынок, никогда не ведавший настоящей нужды, но зачем-то вздумавший строить из себя простолюдина и жить на жалованье сыщика областной управы, хотя мог бы купаться в деньгах. Вот только Най никого и ничего из себя не строил, и ни игрой, ни причудой его выбор не был.

– Так что можешь не сомневаться, как по мне, дом у тебя отличный.

– Это все его заслуга, – с гордостью произнес отец, кивнув на Храмовую Собаку.

– Это мое везение, – буркнул Шан.

– Заслуга, и не спорь! – возмутилась мать. – Это все ты, сам ведь знаешь.

– Мама!

– А что – «мама»? Разве я не правду говорю? Разве тогда какой другой сыщик правду нашел?

Шану сделалось неуютно. Да, в управе все сослуживцы знали его историю – при них же она и случилась. Все – но не Най. Дело-то давнее, а Най в Далэ всего каких-то два года, и вряд ли кто ему рассказывал о том, что и так общеизвестно. А теперь он может неверно понять мамины слова. Решить, что Шан принял взятку за исполнение служебного долга. Слишком уж двусмысленно прозвучало сказанное.

Это уже потом Шану пришло в голову, что Най ведь не дурак, и нипочем не истолкует услышанное в подобном смысле. Родители не стали бы гордиться сыном-взяточником. И уж тем более не стали бы похваляться взяткой перед другим сыщиком. И не понять этого Вьюн не может.

Потом.

А в тот момент Шан мог думать лишь о том, чтобы не дать Наю заподозрить его, а потом молча стыдиться возникших подозрений, как только что стыдился сам Шан.

– История давняя, – неловко начал объяснять он. – Я тогда только-только из лончаков вышел. Самое первое мое дело, и волок я его на своем горбу сам. Так получилось. Напарник мой заболел сильно.

Впервые за минувшие два года воспоминание о друге не ранило…

– Если по уму, меня бы временно к кому другому приставить или мне кого в помощь дать. Но тогда немеряно народу слегло. Лихорадка по городу ходила. Поветрие. Врачи и лекаря с ног сбились. Управу, считай, уполовинило – кто в силах, тот кое-как перемогается, а остальные – в лежку. А следствие ждать не станет, когда сыщики прокашляются и на службу выползут. Кто на месте, тот и работает. Без напарника остался – значит, сам дело тянуть будешь, некого к тебе приставить, и напарника ждать некогда. Так и вышло, что размотал я свое первое настоящее дело в одиночку. Там столько было намешано – до сих пор удивляюсь, что разобрался. Два убийства, мошенничество, подлог, поджог… и вроде как все ниточки к одному человеку ведут. А я усомнился. Слишком уж все одно к одному, и слишком уж всего много. И стал разматывать дальше.

– И размотал, – без тени сомнения произнес Най.

– А как же иначе? – азартно воскликнул Тье.