Час ночи

Скрипнув зубами, Феликс стал подниматься. От нечеловеческой силы вампира, умноженной слепящей болью, начали гнуться и расходиться фиксаторы кресла, но парный невыносимый взрыв – одновременно в голове и груди – опрокинул его обратно. Сознание померкло, голова упала на грудь, мужчина замер неподвижно.

Как только он затих, Павел протянул руку, намереваясь коснуться его шеи, но Петр остановил его:

– Не трогай. Он может среагировать и в бессознательном состоянии.

Приоткрылась дверь, и в помещение вошла высокая стройная девушка с безупречной фигурой. В темно-зеленом облегающем брючном костюме, с белым шелковым шарфом, скрывающим пламя медно-рыжих волос, она казалась экзотической малахитовой статуэткой, сошедшей с каминной полки.

Подойдя к креслу, она взглянула на Феликса, затем перевела взгляд на Петра и Павла. Глаза ее, продолговатого разреза, искрились золотой зеленью, фиолетовые зрачки сужались и расширялись с бесстрастностью метронома.

– Он жив, все в порядке, – сказал Павел, не дожидаясь вопроса.

– Это называется «в порядке»? – кивнула она на недвижимую фигуру с опущенной головой.

– Да, в пределах допустимых погрешностей. Мы даже антидот не применили.– Павел показал шприц, после сунул его в нагрудный карман рубашки.

– Очнется, – добавил Петр.

– Когда?

В ответ они оба пожали плечами.

– Я хочу поговорить с разработчиком, – с холодом в голосе произнесла девушка.

– А смысл, Даана? – вздохнул Павел. – Мы делаем все возможное. Думаешь, не в наших интересах, чтобы с ним все нормально было? Проект и так оказался сложнее, чем предполагалось.

Немного помолчав, Даана спросила:

– Какие-то побочные эффекты ожидаются?

– Если в течение двадцати четырех часов ничего не произойдет, можно считать, что обошлось.

Очнулся Феликс в своей спальне. Он лежал на кровати в темноте и тишине, в одной рубашке и брюках. Голову нещадно давили невидимые тиски, в горле торчал липкий тошнотворный ком. Мужчина поднял руку, чтобы посмотреть на часы, и увидел, что она светится. Серебристо-ртутный свет словно шел из глубины тела, просвечивая кожу. Приподнявшись, Феликс рванул рубашку на груди и серебристое сияние разлилось в сумерках комнаты.

Он встал с кровати, замер на миг от приступа головокружения, после снял рубашку, швырнул ее на пол и посмотрел на себя. Ровный белый свет шел сквозь кожу, словно в глубине его тела зажгли лампу дневного света.

– Мадре миа… – пробормотал Феликс.

В дверном проеме спальни немедленно возник женский силуэт, словно эта тихая фраза прозвучала громким окриком.

– Что это? – Мужчина вытянул руки ей навстречу. – Почему это со мной происходит?

– Побочный эффект. – Даана вошла в спальню и приблизилась к нему. – Ты начал светиться еще по дороге. Немыслимая красота.

Она поднесла пальцы к его лицу и, медленно погружаясь в сияние, коснулась его щеки.

– И надолго эта… немыслимая красота? – процедил Феликс, отстраняясь.

– Кто знает. – Девушка улыбнулась, мечтательно глядя на него. – Пусть бы подольше сохранилось. Это самое прекрасное, что я когда-либо видела.

Феликс пробормотал какие-то ругательства на испанском и включил напольный светильник, желая посмотреть, как будет вести себя «побочный эффект» при электрическом освещении.

Он повернулся к Даане спиной. От поясницы до левой лопатки шли продольные косые шрамы, и ртутный свет бил через них, как сквозь щели в жалюзи.

– Феликс, откуда у тебя эти шрамы? Что у них за история?

– Эти шрамы меня не беспокоят. Пусть и тебя не беспокоят тоже, хорошо?

Он поднес руку к теплому свету лампы – и кожа вмиг потемнела, приобретя цвет сильного загара. Пока Феликс раздумывал над этой метаморфозой, на прикроватном столике зазвонил телефон. Это был Владимир. Он сказал, что в течение часа будет в районе площади Восстания, очень надеется повидаться, потому что кроме отчета есть еще тема для обсуждения.

– Хорошо, приезжай, я дома,– ответил Феликс. После обернулся к Даане и произнес: – Надо повсюду свет включить в квартире, максимально яркий свет. И где эти мелкие проходимцы?

– Имеешь в виду Паблито с Доном Вито?

– Кого же еще.

– Они суетились, бегали-летали, шумно переживали, и я попросила их погулять на улице. Но на улицу они не пошли – сидят на лестничной площадке. Под дверью.

– Запусти их в квартиру, еще заметит кто-нибудь. – Выключив напольный светильник, мужчина направился к двери. – Мне нужно принять душ и переодеться.

– Ты как себя чувствуешь? – прозвучало вслед.

Феликс остановился на пороге и обернулся.

– Я себя чувствую подопытной крысой. Только теперь еще и радиоактивной.

Глава 41

Впустив ворона с крысой в квартиру, Даана ушла, чтобы не мешать хозяину готовиться к приходу гостя.

Переодевшись в брюки свободного кроя и рубашку с длинным рукавом, Феликс достал из морозильной камеры холодильника блюдо с полукруглой крышкой. На блюде оказались заранее приготовленные закуски к вину. Видя, что Феликс сильно не в духе, Паблито с Доном Вито благоразумно затихли где-то в комнатах, не напоминая о своем присутствии.