Час ноль

Люди Фетцеров сообщали оптовым торговцам об имеющейся убитой дичи и доставляли ее им. Мюлак был в банде Пильгера. Несмотря на царившую кругом нищету, люди клана Фетцеров жили не так уж плохо. На храмовые праздники крестьяне уже после полудня были пьяны, и многие женщины тоже. И хоть играть в карты становилось все опаснее, но в то же время и все выгоднее. Крестьяне проматывали последние гроши, а вместе с ними теряли и последние надежды. Праздники превратились в дикие, отчаянные попойки. Люди Фетцеров неплохо жили на последние крестьянские гроши. В свои песенки они начали включать слова о полицейских и лесничих. Чем вызывали шумную реакцию слушателей.

— Не спрашивай меня сегодня ночью, куда я отправляюсь, — сказал Никлас Цандер вечером жене.

Та лишь молча покачала головой в темноте спальни.

Цандер явился последним. Вместе с легионером их было семеро. В сарае они вымазали себе лица сажей.

— Свою пушку ты оставишь здесь, — сказал легионер.

Он определил Никласа Цандера в загон. Во главе шагал сам легионер. И все хранили молчание. Через пять минут они промокли до пояса. Шли они примерно час, потом легионер расставил их по местам. Начало светать. Справа от себя Цандер узнал Мюлака, человек слева был ему неизвестен. Ему было не по себе. Время от времени кто-то, шурша листьями, убегал от них, но неспешно. Мюлаку приходилось то и дело сдерживать Цандера. Они медленно пробирались сквозь кустарник вниз по склону. Цандер не имел представления, где находились другие. Вдруг он услышал, как кто-то продирается сквозь кустарник им навстречу. Мюлак и тот, что был рядом с ним, громко закричали и стали колотить дубинками по стволам деревьев. Животные разворачивались перед ними и бросались назад. Где-то внизу раздались выстрелы. И все это длилось не более пяти минут. Животные все-таки прорвались неподалеку от них. Сдержать их было невозможно. Мюлак отбросил дубинку и помчался вниз на поляну, которую уже прочесывали остальные.

— Сюда! — крикнул Никлас Цандер. — Сюда.

Пуля распорола косуле живот. Вывалившиеся внутренности запутались у нее в задних ногах. И чем больше животное барахталось, тем больше вываливалось внутренностей. Теперь косуля пыталась подняться на ноги.

В несколько прыжков легионер настиг ее и быстрым, скользящим движением перерезал шею. Белая пленка затянула большие черные глаза животного.

Легионер мотнул головой. Цандер подтащил косулю к остальным животным. Всего у них было две косули, один олененок и один кабан. Голыми руками, зажав в кулаках ножи, они ловко потрошили животных. Потом взвалили туши на спины, выстроились в цепочку и двинулись обратно. Во главе шел легионер, часто далеко впереди. Им не раз пришлось остановиться, а однажды они даже прилегли. Цандер прижался щекой к влажному мху. Рядом с ним лежала голова косули. Скоро они двинулись дальше. В тишине слышны были только птичьи крики, еще раздавались крики Мюлака и легионера.

Возле дома Пильгера их уже ждала телега Фетцеров. Они спешно погрузили в нее дичь, и телега отъехала.

Они отмыли лица в сарае. Легионер выплатил задаток. И выпустил их поодиночке, с короткими интервалами. О дальнейшем, сказал он, будет извещено через Мюлака.

Никлас Цандер побрел домой проселочными дорогами. Было восемь часов утра. Внезапно он ощутил, что его одежда промокла и что он устал. К дому он прокрался с задней стороны. Прошел через сад и сразу поднялся наверх, в спальню.

— Согрей-ка мне пару кирпичей, — сказал он, стягивая с себя мокрую одежду.

До сих пор я был честным человеком, подумал Цандер с яростью.

В том, что легионер принял плотника в банду, был тонкий расчет. Чем больше состояло в ней уважаемых людей, чем многочисленней она была, чем больше у них было сообщников и соучастников, тем больше народу было бы втянуто в процесс, если бы их привлекли к суду. Нельзя же, в конце концов, посадить за решетку половину деревни.

Сам легионер с незапямятных времен считался преступником. Кто был так беден, как Пильгеры, считался преступником всегда — преступлением была сама его бедность. Когда ему исполнилось десять лет, в деревню приехал учитель Бриц. Бриц сразу его заприметил. Такой сообразительности, памяти и комбинаторного мышления Бриц у мальчишек еще не встречал. В то же время, если бы на него надели платье, он мог бы сойти за девушку. Учитель Бриц решил специально заниматься с мальчишкой.

Дело было как-то вечером. Франц читал, они сидели рядом за столом. В печке потрескивали буковые поленья, на улице шел снег, учитель Бриц положил руки на спинку стула, на котором сидел Франц. Они оказались вплотную друг к другу. Бриц, можно сказать, обнимал мальчика, они сидели щека к щеке. Снег за окном падал, словно во сне, мальчик читал звонко и ровно и вдруг перестал читать и медленно повернул голову. Повернул голову почти одновременно с учителем Брицем, и вдруг его губы соприкоснулись с губами учителя. Не то чтобы они поцеловались. Их губы просто соприкоснулись, а снег все падал, и не было другого движения в мире, кроме этого нескончаемого снегопада за окном.