Час пони

— Да просто в консервации тут города. Это ж, по сути, временное жильё было, только для того, чтобы было где прожить после ухода. Но стройкомплекс энергии и расходников изведёт одинаково и на развалюху, и на приличный дом, так что выращивали сразу и на века. А потом, лет через двадцать-тридцать, как расселялись — так потихоньку и закатывали дома под консервационную плёнку, залив азотом, чтоб мокрицами не заросли, и оставляли так. По ночам кибы шерудят, чтобы зелёнка не затянула, состояние по датчикам отслеживается... Как знать, может и пригодится когда, запас карман не тянет. А так, теперь в этих городах где живут — там живут только лишь вокруг центров, вроде того, куда сейчас едем. Такое вот тематическое заселение получилось. Здесь всё вокруг юрчатника крутится, где-то ещё — вокруг научного центра... Город как концентрат людей, это в общем здорово и полезно. Вот только побочных эффектов от такой концентрации лезет столько, что ну его в пень, несмотря на все полезности.

19

* * *

Само училище это, по сути, просто обычный городской квартал. На самом краю города, конечно, от него тянется двадцатикилометровая нитка виадука скоростной дороги до полевого хозяйства, со всеми его посадочными площадками, ангарами и прочей тяжёлой техникой. Но учатся на первых порах здесь, и живут тоже здесь. Вон те два здания, из восьми окружающих большой внутренний квадрат со всем немаленьким учебным корпусом и его вспомогательными постройками. Стандартное здание школы строилось с запасом, как выяснилось — даже с чрезмерным запасом по нашим реалиям, так что для училища места хватает.

Даже более чем хватает — на всём пути по зданию нам не встретилось почти никого. То ли внезапный выходной в начале сезона случился, то ли, скорее, в поле все, на технике. А тут только пару раз мелькали тени где-то на лестнице, да послышались торопливые шаги, и всё, только бежевые стены, окна с видом на окружающие деревья с одной стороны, закрытые двери с другой, и та особенная тишина, которая поселяется в пустой школе.

Ну а потом была скромная табличка "Олаф" на двери в конце коридора.

Глава училища своей табличке более чем соответствовал. Габариты, суровая морда, короткая борода а-ля викинг. Так и тянет выдать ему рогатый шлем на голову, топор в руки и послать куда-нибудь вперёд, под полосатым парусом. Даже и не подумаешь, что родом эта нордическая физиономия из старой Сибири, а "Олаф" просто естественным образом прикипевший позывной. Впечатление, впрочем, слегка смазывалось тем, что суровый викинг устроился не на скамье драккара, а в вполне себе комфортабельном кресле, что-то вычитывая и отмечая в плашке. Хотя, по нашему общему обыкновению, стоящая на полу у кресла кружка была вполне аутентичной — здоровенная, из капа нарочито грубой резки, такой при надобности и драться можно. Без ущерба для кружки.

Пейзаж на экране за его спиной, впрочем, был на вполне морскую тему. Огромные волны неторопливо взмывали, и так же неторопливо рушились, рассыпая пену, брызги и радуги. Цветасто-полосатый горб на добрую треть горизонта сиял вовсю, а значит тамошнее солнце было где-то за спиной у снимавшего. Красивое место, крайне популярны съёмки оттуда, как раз для таких вот фонов. Так-то ничего толком в той системе не нашлось, зато съёмок с одного из спутников тамошнего газового гиганта разведка приволокла неимоверное количество — низкая гравитация, своеобразная атмосфера и ничего, кроме постоянно бушующего океана.

— Айн момент. — не отрываясь от плашки помахал рукой Олаф. — Пара минут и начнём.

Я подтащил поближе стул и уселся верхом, так чтоб проследить за обоими. Дэш скинула сумки рядом с собой, и стояла перед Олафом вытянувшаяся, напряжённая и сосредоточенная. Это, конечно хорошо, показатель того, что серьёзно относится... до сих пор, несмотря на всё проведённое у нас время. И это первое, от чего её продолжат здесь отучать, потому что Великому Космосу плевать на иерархические игры, экипажу не тянуться надо, экипажу надо быть практически семьёй, и чуять друг друга, в общем, так же как и мы. Как я вот чую, что Олаф только что записал именно эту пометку в дело стажёрки, и сейчас...

— Ну-с, юная дама, приступим...

Забавно наблюдать за своей же работой, когда смотришь со стороны. В принципе работу штурмана, на уровне грубого ремесла, освоить может практически любой, при старательности и желании потратить сколько-то времени. Я когда-то потратил, поэтому то, чем сейчас сыпет Олаф и отвечает Дэш, понимаю. С пятого на десятое, конечно, как это бывает в любой области где слышишь разговор мастеров, или хотя бы подмастерий о том, что ты только с краю зацепил. Я и не пытаюсь вникать подробней, это же не мне строить курс для прыжка, наполовину рассчитывая, наполовину угадывая все эти их наложения, возмущения, течения и всё прочее, что надо учесть для успешного броска в неведомое. Я наблюдаю за куда более интересным зрелищем — как Олаф гоняет Дэш по пройденным курсам и сданным тестам, проверяя даже не то, что запомнено, сколько то, что и как понято...