Час пони

— Глупо, конечно. Пафосно, как в дурацкой книжке. Но так, наверное, будет правильно. И... — она помедлила. — Ей бы понравилось.

* * *

Никто не удивлялся, когда капитан заявила, что именовать новонайденную планету будет снаружи. Удивились бы, наверное тому, что наружу капитан собралась с пистолетом и пальцами поверх рукавов скафа, но в скафандровой у шлюза никого не было. Старпом постаралась. Потому что право капитана — оно не только в том, как назвать, но и как именно это сделать.

Но вот в одиночку наружу выпускать — против правил, и тут уже никакое право не поможет, а потому наружу мы пошли вдвоём. Шлюз отработал цикл, распахнулся люк наружу, и мы, перевалив через комингс, потопали по хребту корабля. Шли не торопясь, по обшивке торопясь не ходят, так и сорваться недолго. У нас, конечно, движки у каждого на скафе, и страховочный фал имеется, но до такого лучше не доводить, засмеют.

Дэш выразительно дернула вбок спиной и пристегнутым к скафу фалом. Я пощелкал рулеткой фала, выпуская его посвободней. И вот, кстати, о смехе. С некоторых пор традиционные шуточки про поводок и прогулку у нас вышли из моды... а после вернулись обратно, уже с другой стороны. Те из космачей, у кого больше двух ног, прямо-таки обожают хохмить на эту тему, что-то они этим компенсируют, наверное. Та же Дэш, во время выходов наружу, ещё там, дома, на орбите Тайги, через раз изображала собачку с поводком в зубах... юмористка эдакая. Не на публику, понятно, только во время выходов со мной. И не сейчас — сейчас она предельно серьезна и шутить не собирается.

Обшивка сменила цвет, фактуру, пошла вверх, и вскоре мы вышли на металлическую площадку, выступающую над рейдером. Вообще, это не сам корпус уже, это временный кожух, листы металла которыми на время полета закрыли десяток дэка, принайтованных к корпусу. Потом они пойдут вниз, и будут их гонять нынешние и будущие исследователи, когда развернут базу. А сейчас мы стоим на этой, самой высокой точке рейдера.

Приливные силы развернули нашу сцепку вертикально к планете, а корабельные движки довернули вокруг продольной оси, так что по бокам и впереди от нас расстелилась эдакая металлическая равнина, а из-за её среза, для нас — "снизу вверх", непрестанно ползёт планетный пейзаж. Словно непрерывно поднимающийся, и всё никак не заканчивающийся занавес, за которым скрывается очередная частичка неведомого. И будущего.

Дэш стояла несколько минут, глядя на планету, потом развернулись пальцы на правом браслете, и она вытащила из наножной кобуры пистолет.

— Мара, будь любезна, в общую трансляцию.

— Слушаюсь, готово. — откликнулась Мара.

Пегаска поднялась, словно вставая на дыбы, вытянула вверх ногу с оружием.

— По праву капитана называю тебя... Твайлайт.

Пистолет беззвучно дёрнулся, выплюнув быстро истаявший язык дыма. И где-то там, среди этого дыма, унеслась в противоход орбите пара маленьких золотых колечек, слегка подвёрнутых, чтобы уместиться в калибр. Минус пара-тройка сотен метров от орбитальной скорости — более, чем достаточно, чтобы кусочки металла начали плавное падение к поверхности. Виток-другой-третий — и вспыхнут на несколько мгновений в небе пара падающих звёздочек, рассеявшись в воздухе и выпав мелкими шариками на поверхность.

Оставшись тут навсегда.

Дэш долго молчала, встав на все четыре, вернув пистолет в кобуру, и глядя на бесконечно проворачивающийся перед нами необъятный шар планеты. Чуть поднятая вверх голова в вытянутом прозрачном пузырьке шлема оставалась неподвижной, лишь иногда беззвучно шевелились губы — связь она отключила. Потом резво уходящее за горизонт солнце плеснуло напоследок светом почти в лицо, и пегаска вздрогнула, словно очнувшись.

— Пошли домой? — я не особо надеялся на ответ, но всё же заплетённый жгут цветастой гривы дёрнулся вниз-вверх. Вот в этом вся наша въедливая и правильная Стальная Кобыла. Чувства-чувствами, но полностью без связи оставаться никогда нельзя. Даже когда есть страховка и напарник.

— Пошли. — голос в динамиках был спокойным и ровным. И походка её была спокойной и ровной, пока мы топали по обшивке к шлюзу, насколько это вообще возможно с подошвами-геккорингами, и характерного для них липкого шага. И лишь после того, как в шлюзе в нас ударили дымные струи воздуха пополам с наносептикой, и распахнулся внутренний люк, после того, как она подошла к своей скафандровой нише — лишь тогда чувства выбились на поверхность.

Дэш стояла, отрешённо глядя перед собой, и пальцы на правой передней ноге слепо шарили по нагрудному пульту скафа. Шаркнула раз, другой, третий... В конце концов я, уже успевший скинуть скаф, присел рядом, поставил её ногу на пол, снял оба браслета, и, вдавив нужные клавиши наощупь, вытянул лёгкое тело из вскрывшейся по хребту ракушки скафандра.