Час пони

Не то, чтобы здесь было на что посмотреть, город был молодым и небольшим, он не обзавёлся достопримечательностями, но прогуливалась она по нему почти полдня. Вечер и сгущающиеся сумерки она встречала, сидя в чём-то вроде кафе. Все посёлки, которые до сих пор доводилось видеть, обрастали подобными местечками, где можно было уютно посидеть. Несколько столов, стулья, навес сверху и домашней готовки угощения. Взять, коснуться браслетом оставив благодарность хозяевам и спокойно провести время. "Не кабак и не таверна, вы здесь дома, господа..." — как сказал однажды её проводник, показывая такое местечко в другом посёлке. И пояснил в ответ на вопросительный взгляд — "слышал когда-то песенку, строчка запомнилась".

— Привет. — хозяин этого местечка, мужчина, той неопределённой "чуть старше среднего" внешности, которая была верным признаком очень солидного возраста, прошёлся, задвигая стулья, смахнул невидимые крошки со столов и остановился рядом.

— Да?

— Я закрываюсь на сегодня. Если ты собираешься и дальше тут сидеть, то воля твоя, тогда с чем сидеть лучше возьми сейчас. Но советую пойти на площадь, там веселее будет.

— А что там?

— Сегодня Велесова ночь. Ну или Самайн, если тебе так будет понятней. Очень старый праздник, когда-то так отмечали сбор урожая, а сейчас — просто повод собраться в конце осени. Танцы, угощение... молодёжи особенно нравится.

Пегаска фыркнула. Несложно было догадаться чем именно молодым нравятся такие поздние вечеринки. И... ну, она же собиралась посмотреть на здешнюю жизнь изнутри, верно? Чего тянуть?

— Вы туда? — она соскочила со стула. — Проводите, дедо? Может помочь чем? Дотащить или ещё чего?

Мужчина тепло улыбнулся, и она поняла что уроки не прошли даром, и она угадала с верным тоном.

— Тащить не надо, на то носилки есть. А вот на месте разложить — поможешь, если не сложно.

* * *

Праздник на площади в центре ничуть не походил на буйную гулянку. Настроение, царившее на площади, было спокойно-расслабленным, впрочем, дело, может быть, было в том, что всё ещё только начиналось. Музыканты, рассевшиеся по стульям возле пары колонок с краю площади ещё только настраивали инструменты и начинали слаживаться, широкий круг, аккуратно выложенный поленьями в центре площади на предусмотрительно расстеленном покрытии ещё только начинал разгораться, на столы, расставленные вокруг, уже начали выкладывать угощения, но свободного места на них ещё хватало с избытком.

Следующие полчаса она этим и занималась — на слегка просевших антиграв-носилках вслед за ними плыла довольно немаленькая горка снеди, которую ещё надо было разобрать, разнести по столам, расставить там из контейнеров, потом помочь ещё кому-то, кто тоже пришёл с похоже просевшими носилками... Вечеринка тем временем набирала обороты, непринуждённо втягивая в себя всех, кто оказался рядом, и вот её уже так же непринуждённо попросили слетать "вот там по улице и второй налево дом от начала, спросить Влада, если там — он вообще собирается быть?" Когда она, поддавшись этой атмосфере слетала, и передав свежеразбуженному парню что его вообще-то ждут, вернулась обратно, то отправившая её компания встретила новости оживлённым гомоном, а потом — предложением присоединяться к ним. Она вежливо отказалась — несмотря на царящую атмосферу, в компанию её всё же не тянуло, и отправилась к облюбованному ей месту. Кто-то из той компании подошёл через пару минут — не для уговоров, просто чтобы налить из большой глубокой чаши напиток густо-золотистого оттенка и протянуть ей стакан. От этого она отказываться не стала, кивнула в ответ и пригубила пахнущее мёдом питьё.

Так она и стояла рядом с невысоким столом, время от времени по чуть-чуть прикладываясь к стакану. Не потому, что опасалась напиться, градусов в этой мёдовухе было едва-едва, потому что послевкусие, растекавшееся на языке, было удивительно богатым. Наблюдать за собравшимися со стороны было интересно и познавательно, особенно когда зрелище начало вытаскивать из памяти вещи, про которые ей рассказывали когда-то небрежно и вроде бы вскользь. А сейчас, надо же, вдруг вспомнилось что чаша, откуда ей наливали, зовётся "братиной"...

Она фыркнула, отвела взгляд от идущей из рук в руки чаши, поискала случайных знакомцев, глянула на несколько парочек, уже устроивших танцы неподалёку от костра, потом навелась ушами на импровизированную эстраду, где пробовала голос скуластая темноволосая певица...

А потом её бесцеремонно хлопнули по правому фланку.

Тело отработало само — чуть припасть на передние ноги, от души лягнуть задними, оттолкнувшись ударом, под радующий болезненный вскрик развернуться. И обнаружить, что хлопнувший хоть и скорчился, схватившись за бедро, но почему-то оказался дальше, чем должен был стоять. И держится не так, как тот, кому только что должно было напрочь отсушить ударом ногу. И как-то странно выглядит...

Обидчик резко вскинул голову, быстрым движением распрямился, сверкнув отсветом костра в жёлтых волчьих глазах, оскалил зубы... и тут же прижал к голове острые уши.