Час пони

Словно в подтверждение её слов послышался частый дробный стук копыт, и Дэш шарахнулась в сторону от жеребёнка. Умилительного вида, нескладный и голенастый жеребчик с коротенькой гривой и куцым хвостом оббежал их пару раз, встряхивая головой, потом потерял интерес к гостье, подбежал к кобыле и решительно сунулся мордочкой ей под живот. Только тогда Дэш смогла чуть расслабиться — потому что маленьким жеребёнком он был разве что только для хозяйки и мамаши. Для пегаски он был здоровенным зверем, и ей пришлось опасливо прижаться боком к ногам человека.

В ответ её потрепали по гриве.

— Пошли, девочка, приглашаю тебя в гости. Чара права, тебя бы подкормить надо, а то какая-то осунувшаяся. И ванна не помешает. Ты как тут очутилась-то?

— Прилетела. Вчера вечером.

— Понятно... то есть подожди, флайка-то где?

— В Веже оставила. Я своим ходом. — Дэш слегка развела крыльями.

— Вежа? Это же полтысячи кэмэ с гаком отсюда...

— А что такого-то? Навигация есть, пару раз на форпостах заночевать... нормально добираешься.

— Сильна девочка. — покачала головой хозяйка. — Не страшно было одной?

— Ха! — пегаска гордо вскинула голову. — Я и страшно — слова разные.

Женщина чуть заметно покачала головой.

— Самоуверенность может погубить...

— Ну... Дэш поковыряла землю ногой. — Знаю, знаю. Говорили сто раз уже. Бояться не надо, надо опасаться. Пока получается... — ей не хотелось рассказывать, что в этом путешествии ей довелось удирать со всех крыльев от небольшой стаи волков. И это действительно было страшно. Хотя... страх этот был короткий, простой и честный, за него даже мстить не хотелось, и она даже и не подумала потом стрелять с воздуха по недоумённо топтавшимся внизу хищникам.

Женщина усмехнулась и подтолкнула её к дому.

— Иди уже, умывайся, бесстрашная. Потом сюда.

* * *

"Сюда" означало открытую веранду. Простой навес, такие же простые стол и стулья, такие же немудрящие перила из цельного ствола, толщиной в человеческую руку. И только если приглядеться, можно было заметить что и мебель и перила не крашены, они потемнели от времени и отполированы прикосновениями. В этом доме, насколько успела увидеть Дэш, вообще всё было таким, под стать хозяйке — с возрастом, но не ветхим. Это чувствовалось. Хотя, казалось бы, это и был обычный, привычный уже автоном.

Завтрак был готов на двоих. Потом оказалось что на одного — хозяйка почти не притрагивалась к своей тарелке, и всё больше расспрашивала Дэш, да рассказывала про здешние места и окрестности. После оказалось, что завтрак всё же для двоих — лошадь подошла к веранде, устроилась головой на перилах, и ворочая туда-сюда ушами внимательно прислушивалась к разговору, по ходу дела аккуратно прибирая с руки хозяйки кусочки овощей. И даже вставляла что-то своё в разговор, фыркая время от времени.

Ну а когда разговор и угощение подошли к концу — кобыла, уловив настроение, подошла к Дэш поближе, фыркнула что-то явственно ободряюще и направилась прочь, к играющему со здоровенным мячом жеребёнку.

Дэш подозрительно поглядела вслед уходящей лошади.

— Она случайно не из... эээ... наших? — она потыкала себя копытцем в грудь.

— Нет. Вообще лошадей тут держат многие. Но Чара — случай особый. Она местная, из диких. И наша достопримечательность — пока не скажут, никто не верит что дикая, настолько ручная, умная и понятливая.

— Надо же... Сама прибилась?

— Нет, её в прошлом году осенью из топи вытащили. Кто-то из посёлка пролетал по делам, заметил странно натоптанное место сверху, облетел, присмотрелся и спасов позвал. Там болотце было, небольшое, но дожди зарядили, и развезло его до безобразия. По следам непонятно было, то ли сама влезла, то ли загнал кто — там её табун топтался-топтался и ушёл, в конце концов. А от неё, считай, уже одна голова торчала, носом наружу... Ничего, спасы подкопали, подцепили, вытащили аккуратно катером. И вот вытащили её значит, она с ног до головы грязью уделанная, на ногах едва стоит, и спасы, такие же уделанные, с ног валятся. И эта умница, даром что напрочь дикая, берёт, на дрожащих ногах подходит к главспасу, обнимает его шеей, и ни в какую отпускать не хочет. Как только догадалась...

Конечно, эти суровые охламоны просто растаяли. Да и потом — коли уж старались, вытаскивали, кой смысл теперь бросать в таком состоянии, а где тот её табун — никого не спросишь, поди найди, она похоже не первый день там была. Позвали в дэка — пошла сама, хоть и дрожала как лист. Так вот и привезли в посёлок. Пока отхаживали — привязались и прижилась, потом оказалось что жерёбая, тут и вовсе отпускать не стали бы, даже если б она и захотела... — Женщина взглянула на просторное пастбище у дома и чуть улыбнулась. — Знаешь, хочется думать, что когда-то, давным-давно так и начинали приручать лошадей. И хочется надеяться, что тут получится лучше.

— Приручить?