Час расплаты

– И началась игра в кошки-мышки, – продолжил Шарпантье. – Но Ледюк, хоть и неглупый, был не очень сообразителен. Для вас Ледюк был слабым противником, и он понимал это. Почувствовав ваше дыхание у себя за спиной, он впал в отчаяние. И сделал то, чего ему ни в коем случае не стоило делать.

– Он обратился к своему напарнику, – сказал Гамаш, внимательно глядя на Шарпантье. – Это очень молчаливый напарник. Он-то и спланировал почти все. Он знал, как и где спрятать деньги.

Шарпантье в свою очередь внимательно посмотрел на Гамаша.

– И тогда я спросил себя, – продолжил Гамаш, – где его партнер? Где он находился все это время? В академии? Маловероятно. В Квебекской полиции? Опять же вероятно, но не очень. Полицию хорошо очистили. Так где же он? И ответ был только один. Далеко. Вне подозрений.

– Oui. – Шарпантье улыбнулся и начал катать свое кресло взад-вперед, всего на пару дюймов. Взволнованно. Или возбужденно.

– Но когда несколько месяцев назад Ледюк нарушил главное правило и вышел на связь со своим партнером, он сам стал мишенью, – сказал Гамаш. – И о нем следовало позаботиться. Партнер вернулся, приняв предложение работы, которое удивило всех.

Шарпантье перестал катать кресло и замер.

– Где Жак? – спросила Хуэйфэнь.

– Не знаю, – ответил Натаниэль и посмотрел на Амелию.

Та нахмурилась и пожала плечами:

– Разве его не было с тобой на занятиях?

Этим утром, после разговора в церкви с Гамашем, четырех кадетов привезли в академию.

– Коммандер Гамаш пришел поговорить с Шарпантье, и нас отпустили пораньше. Я должна была встретиться с Жаком здесь. Он сюда не приходил?

Хуэйфэнь оглядела кабинет самоподготовки. За длинными столами сидели несколько кадетов, читали или работали со своими планшетами. Но Жака здесь не было.

– Он скоро придет, – сказала Амелия. – Не переживай.

– Почему Гамаш разговаривает с Шарпантье? – спросила Хуэйфэнь. – Что он ему рассказывает? Что-то о нас?

– Зачем это ему? – ответила вопросом Амелия.

Хуэйфэнь села и тут же вскочила.

– В чем дело? – спросила Амелия.

Но, увидев лицо Хуэйфэнь, она тоже поднялась. А за ней и Натаниэль.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Вы знаете больше, чем говорите, – сказал Гамаш.

– Это лучше, чем знать меньше, верно? – ответил Шарпантье.

– Пришло время рассказать все, Гуго.

Молодой профессор кивнул:

– Согласен. Я начал спрашивать себя, сколько вам известно на самом деле, когда вы не потрудились сообщить заместителю комиссара Желина о четырех кадетах. Инспектору Бовуару и старшему инспектору Лакост вы сказали, куда их увезли, но от него утаили эти сведения. Я решил, что тут может быть лишь одно объяснение: вы ему не доверяете. Однако именно вы пригласили его сюда. Причем ради этого вы не только перешагнули через голову Лакост, но и действовали у нее за спиной. Подобные действия нехарактерны для вас. Я понимал, что для этого должны быть серьезные основания. Вы думали, что заместитель комиссара Желина – напарник Ледюка. Его очень молчаливый старший напарник.

– Вы хорошо поработали, – заметил Гамаш. – Узнали на удивление много.

– Ну, удивляться тут нечему. Вы уже должны неплохо меня знать, сэр. Вы принимали меня на работу.

– А стажировку вы проходили у Мишеля Бребёфа.

– По вашему предложению.

– Да. У всех у нас есть сильные и слабые стороны. Самая сильная сторона Мишеля в том, что он выдающийся тактик. Поэтому ему так долго сходили с рук все его делишки. И он подготовил вас. Неплохо подготовил.

Шарпантье насторожился.

– Есть еще одно объяснение, – сказал Гамаш, – почему я пригласил именно заместителя комиссара Желина в качестве независимого наблюдателя. Да, я мог его подозревать…

– Или вообще не подозревать, – подхватил Шарпантье, начиная догадываться, куда клонит Гамаш. – Возможно, вас интересовал вовсе не Желина. Он был еще одним китом. Громадное вульгарное отвлечение. Если бы у кого-то возникли подозрения, то вам удалось бы направить их на старшего офицера КККП, который находился в это время в Европе. Имел доступ к швейцарским банкам. Ваш истинный объект решил бы, что вы сосредоточились на Желина, и забыл бы об осторожности.

– Вы полагаете, я настолько расчетлив?

– Я это знаю, patron. Видел, как вы разворошили осиное гнездо в Квебекской полиции. Без хитрости вы бы не смогли продержаться столько, сколько продержались.

– Вы, конечно, обо всем знали, – заметил Гамаш.

Шарпантье слегка покраснел, не вполне уверенный, комплимент это или обвинение.

– Но я ушел из полиции, помните? – продолжил Гамаш. – Перегорел.

– Однако теперь вернулись. Восстали из пепла. С местью.

– Non. – Гамаш покачал головой. – Не с местью. Только не это.

– «Служба, честность, справедливость», – сказал Шарпантье. – Несмотря на все, что случилось с вами?

– Именно из-за этого. Вера в удобство бесполезна, не так ли?

– Почему вы здесь? – спросил Шарпантье.

– В этой комнате? Просто поговорить.

Гуго Шарпантье посмотрел в сторону закрытой двери и попытался подняться из коляски.

– Что там происходит?

– Ничего такого, что касалось бы вас, Гуго. Пожалуйста, сядьте.

Шарпантье еще раз посмотрел на дверь и сел.