Час скитаний

«Очень греет мысль, что, когда станет совсем невмоготу, можно взять и повеситься. Много ли кристально психически здоровых людей утешали себя той же мыслью? – Это тоже говорил дед. – Шучу, конечно, не бери в голову… Многое изменилось в мире, но не это. Но если бы не тот Август, вы бы не родились. Вы все дети Августа».

Младший вспомнил этот разговор не случайно. Он и сам иногда утешался мыслью, что если совсем прижмёт, то выход есть. Но пока, хоть и прижимало, силы бороться ещё были. И неотданные долги тоже.

* * *

Гораздо больше, чем останков, всюду было хлама. О том, что близко город, он всегда узнавал, когда появлялся мусор. В этом мире-свалке не только кости, но и стеклянные бутылки, консервные банки и бесформенные куски пластика вырастали, словно цветы из земли, когда таял снег. Сколько поколений пройдёт, прежде чем они исчезнут?

А ведь в «Европе» такого расстояния между городами, как в Сибири, вообще не будет. И чем западнее, тем плотнее они будут стоять. И некоторые, возможно, будут даже обитаемыми.

Но тут – никак следов живых. Действительно, мёртвая зона. Ни птиц, ни волков, ни тем более людей.

Дорога в который раз свивается в две восьмёрки, одна пересекает другую, как змеи или лепестки цветка. Судя по указателю, сейчас он находится на территории Копейска.

Пост ГИБДД на трассе и ещё больше машин перед ним. Куда они направлялись в тот день?

Вот ещё один шанс, в этом месте он может свернуть. Шоссе Е-30 обходило Челябинск с юга. Курганское шоссе, которое шло мимо четырёх довольно больших озёр, шло напрямик к огромному городу Урала.

И почему-то Саша решил пойти на принцип. Он должен испытать себя и пройти через Челябинск. Вроде бы маска плотно прилегает, и счётчик звучит так же, как раньше.

Отрезок дороги впереди был почти свободен, это окрылило его. Вокруг тянулись какие-то строения. Пригород или уже город? И нет указателя, когда он так нужен.

Слева от дороги блестела ледяная гладь озера.

А вот и указатель.

«Челябинск – 10 км».

С креплений его давно сорвало ветром, но кто-то заботливо прислонил ржавый металлический прямоугольник к опоре и подпёр ржавой трубой. Буквы пока читались хорошо.

Вскоре Саше попался ещё один железнодорожный переезд, и снова – поток навеки застывших машин. Шлагбаумы сломаны, их будто вырвали с мясом, перед рельсами выдвинуты над землей какие-то металлические штуки, которые препятствовали проезду.

Возле будки железнодорожников – ещё один плакат, полустёртый. Когда-то на нём под изображением жёлтого локомотива чернели слова «Берегись поезда!».

Но на месте букв «ое» во втором слове кто-то жирно вывел букву И.

И накарябал в середине фразы слово «кругом». Получилось:

«Берегись! Кругом – …».

Неприлично. Юморные тут побывали люди.

В другом месте ему попалась на переезде выцветшая табличка: «…переходите дорогу на тот свет!». Видимо, раньше там было «не», но то ли оно само стёрлось, то ли его затёрли специально.

Никто уже не узнает, что это был за шутник. Безумный, потусторонний. Обречённый.

Данилов шёл мимо пробки, думая о том, как хорошо бы иметь транспорт. Лошадь, мотоцикл… хотя, скорее, сани или снегоход. Мечты… обычные сани надо к чему-то прицепить, хотя бы к собаке-лайке. Но собаки, которые изредка ему встречаются, вряд ли пойдут в упряжку. А для снегохода у него нет бензина.

А вот и поезд… Товарный. Его теперь не надо беречься. Он никуда не едет.

«Блин. Ноги просто отваливаются».

Он присел отдышаться прямо в снег.

Машины. Машины. Машины. Некоторые из них выглядели так, словно их колёсам под силу справиться со снежной целиной. Но ни одну не получится реанимировать. Дело не только в бензине. Они стоят тут с самой Великой Войны. Тут не справился бы и лучший механик Прокопы или Киселёвки. Да и лучший механик всей Сибирской Державы из гаражей товарища Богданова развёл бы руками.

Младший никогда не видел столько машин сразу. Даже в развалинах Новокузнецка, где тоже было много автомобильных заторов, где можно было найти любую деталь… если она ещё на что-то годилась.

Затем показался и сам огромный город. Это уже точно был он.

Поднявшись на крышу торгового центра, почти целиком провалившуюся, Саша нашёл вроде бы прочную поверхность. И минут десять просидел с биноклем, борясь со страхом высоты, но не в силах прекратить это. Рассматривал гладь озёр и два бетонных конуса… так вроде называли эти фигуры… похожие на то, как в книжках рисовали электростанции.

Рассматривал прямоугольные очертания корпусов, похожих на заводские. С обрубками труб, но чаще без. Младший представлял, как они дымили, когда работали, и как смотрелся тогда горизонт на западе. Он вглядывался всё пристальней, но мешала лёгкая дымка. Будто трубы где-то ещё дымили, хотя Саша знал, что это невозможно.