Час ведьмы

— Вот это близость, Мэри Дирфилд. Попробуй только сблизиться с другим мужчиной, хоть с этим жалким щенком Генри Симмонсом, хоть с тем толстым голубем Джоном Элиотом, и я тебя прикончу. Или, что еще лучше, добьюсь, чтобы чиновники в ратуше, те самые чертовы магистраты, сделали это, накинув веревку тебе на шею. Мои пальцы причинили тебе боль? Это ничто по сравнению с агонией, которую несет с собой петля.

Когда он пошел к ночному горшку в угол комнаты, Мэри откатилась на свою половину кровати. С ее стороны в полу была доска, которая едва заметно проседала, если наступить на нее. Она скрипела. Начинала коробиться. Чуть раньше сегодня вечером Мэри успела осмотреть ее. Один железный гвоздь вылез, может быть, на четверть дюйма, и ей удалось вытащить его большим и указательным пальцами. Потом она подняла доску и увидела, что под ней как раз можно спрятать бутылочку с ядом. Сейчас, при свете свечи, Мэри смотрела на кончик того железного гвоздя. Уже скоро, когда у нее будет аконит, она спрячет его там. Этот гвоздь успокаивал ее, и она думала, не то же ли самое чувствовали католики и англикане, когда прибивали кресты на стенах в своих домах.

— Мы довольно редко проповедуем по книге пророка Малахии, — размышлял преподобный Элиот в понедельник утром, пока Юпитер резво бежал мимо поля, на котором индейцы выращивали кукурузу.

— А какие именно отрывки? — спросила Мэри. Несмотря на перчатки, ее пальцы мерзли, особенно левой руки, которую проткнул Томас. Она пыталась вспомнить библейский текст, чтобы отвлечься от неприятных ощущений. К тому же сейчас у нее было меньше места в седле, чем в прошлый раз, поскольку она везла с собой мешок с одеждой и сапогами для детей Хоуков и плащ для Эстер — последний в качестве сюрприза.

— Глава первая, стих одиннадцатый. Я брал его для титульной страницы одной из моих первых миссионерских проповедей.

Мэри понимала: преподобный надеется, что она процитирует стих, это бы значило, что она прочитала его книгу. Но она этого не сделала и хоть неплохо знала Библию, но книгу Малахии помнила слабо. Когда она промолчала, Элиот продолжил:

— «Имя мое будет велико между язычниками, — говорит Господь Саваоф», — процитировал он по Библии короля Якова. — Мы приносим чистую жертву, которую Господь от нас требует.

— Чистую жертву, — повторила Мэри.

— Таково наше намерение. Выполнять Его работу из нашей любви к Нему и желания привести души язычников обратно к Нему.

— Да, — согласилась она, — именно поэтому мы поступаем таким образом. Других причин нет.

Новая одежда чудесно сидела на детях. Мэри была очень довольна. Плащи из толстой взлохмаченной шерсти темно-красного цвета, а в капюшонах — завязки, чтобы затягивать их. Плащ Эстер тоже был темно-винного цвета. Девочки сразу же надели обновки, им явно нравилось, как они теперь выглядят. Но одежда была еще и практичной, в чем была главная цель Мэри.

Джон Элиот довольно драматично читал наставления, пока она доставала плащи и сапоги. Если он сам отвозил одежду индейцам, то это были обноски и тряпки, ветошь, которую даже самые бедные британцы не стали бы носить. А здесь — все новое: плащи, сапоги, чулки и варежки для девочек и плащ для их матери. Мэри было неприятно, оттого что Элиот постоянно повторял слово «дар», в то время как на деле это был обмен. Разумеется, для Эстер это просто сделка. Но она не пыталась поправлять пастора, и Мэри успокоилась.

Сейчас Эстер держала сапог Онор, присев на корточки перед дочкой, и та опустила ногу внутрь. Обувь оказалась немного великовата, как и надеялась Мэри. Она протянула девочке чулок и сказала Эстер:

— Чулок займет немного места, и в нем ноге будет комфортнее. И, может быть, она еще сможет носить эти сапоги следующей зимой.

— Либо они подойдут Доркас.

— Или так.

— Когда вы стоите на коленях, Эстер, заботясь о ногах другого, это напоминает мне, как наш Господь Иисус Христос омывал ноги своим ученикам, — изрек Элиот.

Эстер смерила преподобного взглядом, и Мэри решила, что, с точки зрения той, он сказал полную чушь. Эстер была просто матерью. Даже Мэри Дирфилд, бездетная и бесплодная, понимала это.

После того как Элиот уехал и Мэри осталась одна с Хоуками, она открыла «Мою первую книгу» и стала листать ее, чтобы найти главу для следующего урока. Но Эстер заговорила раньше, чем она начала.

— Кажется, книга вам интереснее, чем наш обмен, — сказала она. Эстер явно думала, что Мэри сразу же заговорит об аконите.

— Мужчины — что индейские, что английские — не стали бы так мешкать после того, как заключили сделку, — продолжила она.

— Я доверяю вам, — сказала Мэри.

— Вы не передумали?

— Нет.

Женщина убрала прядку волос со лба младшей дочери.

— Мне кажется, ваши планы идут вразрез с доктриной таких людей, как Джон Элиот, — заметила она.

Мэри хотела было процитировать Исход 21:24, «Око за око, зуб за зуб», но решила, что сейчас не стоит говорить больше самого необходимого. Поэтому она ответила:

— Вы не знаете, каковы мои планы.