Час волка

Когда они приблизились к полю с горящими огоньками, Чесна выпрямила закрылки и заглушила моторы. "Юнкерс", неуклюжая птица, заскользил по полю, снег зашипел на горячих обтекателях. Покрышки стукнули о землю. Прыжок. Удар, а затем прыжок поменьше. Потом Чесна стала тормозить, и "Юнкерс", вздымая за собой султаны снега и пара, покатился по полосе.

Самолет сбавил ход и, с толчками и бульканьем вытекавшей гидравлической жидкости, скрипя, остановились.

Лазарев уставился между своими ногами, где увидел набившийся снег в трещине около шести дюймов шириной. Он первым выбрался из самолета. Когда выбрались Чесна и Майкл, Лазарев уже похаживал возле самолета, снова привыкая опираться ногами о твердую землю. Моторы "Юнкерса" парили и потрескивали.

Пока Майкл и Чесна разгружали свои вещи, рядом с "Юнкерсом" притормозил потрепанный, выкрашенный в белое грузовик. Несколько человек соскочили с него и стали раскатывать огромный белый брезент. Ими руководил рыжебородый мужчина, назвавший себя Херксом, он сам помогал грузить рюкзаки, автоматы, боеприпасы и гранаты в грузовик. Пока Херкс занимался этим, другие люди трудились над тем, что закрывали "Юнкерс" брезентом.

- Мы чуть не грохнулись! - сказал Лазарев Херксу, сжимая рукой заячью лапку. - Этот ураган чуть не оторвал нам крылья!

Херкс озадаченно посмотрел на него.

- Какой ураган? Сейчас же весна.

Потом вернулся к работе, Лазарев растерянно замер, снег набивался ему в бороду.

Послышался скрип и хлопки лопающихся болтов. Майкл и Чесна повернулись к самолету, а Лазарев от ужаса раскрыл рот. Почерневший от огня левый мотор в несколько секунд оторвался от своего крепления, затем лопнули последние несколько болтов, и весь мотор грохнулся на землю.

- Приветствуем вас в Норвегии, - сказал Херкс. - Поторапливайтесь! перекрикивая вой пронзительного ветра, крикнул он другим мужчинам.

Мужчины заработали быстрее, перекинув через "Юнкерс" белые веревки и затягивая затем ими брезент. Потом, когда прибывшие на самолете и норвежцы забрались в грузовик, Херкс сел за руль и повез их от посадочной полосы в сторону побережья, двадцать пять к юго-западу.

Солнце уже серебрило на востоке небо, когда они ехали по узким грязным улочкам Юскедаля. Это был рыбацкий поселок, дома которого были построены из серых бревен и камней. Из труб вились тонкие струйки дыма, Майкл ощущал ароматы крепкого кофе и жирного бекона. Внизу, где скалы подступали к серо-голубому морю, на предрассветной приливной волне покачивалась маленькая флотилия лодок, снаряженных сетями и готовых приступить к лову. Пара тощих собак лаяла и тявкала почти под колесами грузовика, и Майкл то тут, то там замечал фигуры, следившие за ними сквозь полуприкрытые ставни.

Чесна локтем толкнула его в бок и показала на гавань. Большая летающая лодка "блом-унд-фосс" со свастикой на хвосте скользила по гладкой водной поверхности ярдах в двухстах от берега. Она сделала два медленных круга вокруг рыбацкой флотилии, потом, взлетев, набрала высоту и исчезла в низко плывущих облаках. Нацистские хозяева наблюдают.

Херкс остановил грузовик перед каменным домом.

- Вы слезайте здесь, - сказал он Майклу, Чесне и Лазареву. - Мы позаботимся о вашем грузе.

Ни Чесне, ни Майклу вовсе не хотелось доверять оружие и боеприпасы человеку, которого они не знали, но они не хотели идти на тот риск, что оружие может быть найдено, если поселок будут обыскивать люди из экипажа летающей лодки. Они с неохотой сошли с грузовика.

- Вы заходите туда, - Херкс показал им на дом. Двери его блестели от шеллака высушенных шкурок тюленьих бельков. - Отдыхайте. Ешьте. Ждите. Он надавил на газ и порулил дальше по грязи.

Майкл открыл дверь и вошел. Волосы ему причесал маленький водопад серебряных колокольчиков, свисающих с притолоки, зазвеневших весело, как в канун Рождества. Колокольчики прошлись и по волосам Чесны и погладили щетинистую макушку Лазарева. Внутри дома было мрачно, пахло рыбой и высохшей тиной. По стенам были развешаны сети и кое-где на гвоздях висели вырезанные из журналов картинки. В глубине чугунной печки мерцал слабый огонь.

- Эй! - позвал Майкл. - Есть здесь кто-нибудь?

Заскрипели пружины. На старом коричневом диване лежала большая куча грязной одежды, куча эта зашевелилась и, когда вновь прибывшие уставились на нее, села, проминая диван.

- Боже мой! - по-немецки выдохнул Лазарев. - Что это?

Чем бы оно ни было, оно потянулось за бутылкой водки, стоявшей на полу рядом с собой. Большая смуглая рука вынула откупорила бутылку, подняла ее, и послышались звуки булькания жидкости. Затем отрыжки. Куча попыталась встать и, поднявшись, оказалась значительно выше шести футов.