Час волка

Михаил вскочил, ошеломленный. Голос Виктора сразу же разбудил Никиту, Франко и Олесю, которые спали, свернувшись калачиками, поблизости. Поля, ум которой все еще был слаб после смерти Белого, зашевелилась на подстилке из сена и открыла глаза. Позади Виктора стояла Рената, которая бдительно следила за всеми эти три дня, с той самой поры, когда он ушел выслеживать того, кто убил брата Поли. Виктор встал, величественный в своих покрытых снежной коркой одеждах, высеченные погодой морщины и складки на его бородатом лице блестели от таявшего снега. Огонь едва теплился, дожирая остатки сосновых веток.

- Пока вы спите, - сказал он им, - по лесу гуляет смерть.

Виктор собрал их в кружок, дыхание его было заметно в холодном воздухе. Кровь зайцев уже замерзла.

- Берсеркер, - сказал он.

- Что? - Франко встал, неохотно отделяясь от теплой беременной Олеси.

- Берсеркер, - говорил Виктор. - Волк, который убивает из-за любви к убийству. Тот, который зарезал Белого. - Он посмотрел на Полю своими янтарными глазами; она все еще была отравлена печалью и оставалась совершенно безучастной ко всему. - Волк, который убивает из-за любви к убийству, - сказал он. - Я нашел его след примерно в двух верстах к северу отсюда. Он - огромный, весит, наверное, пудов пять. Он двигался к северу ровным скоком, поэтому я смог проследить его следы.

Виктор сел на колени у слабого огонька и стал греть руки. Лицо его омывали трепетавшие розовые огоньки.

- Он очень ловкий. Каким-то образом он учуял меня, и мне пришлось быть все время внимательным, стараться, чтобы ветер всегда дул мне в лицо. Он не собирался позволить мне обнаружить его логово; он повел меня через болото, и я чуть не провалился в том месте, где он подломил лед, чтобы тот не устоял подо мной. - Он слабо улыбнулся, наблюдая за огнем. - Если бы я не учуял его мочу на льду, я бы уже был мертв. Я знаю, что он рыжий: я нашел клочки его шерсти, зацепившиеся за колючки. Вот что я узнал о нем. Он потер руки, массируя побитые костяшки пальцев, и встал. - Его охотничья территория скудеет. Он хочет завладеть нашей. Он знает, что для этого ему нужно перебить всех нас. - Он обвел взглядом сидящую кружком стаю. - С этого момента никто не выходит в одиночку. Даже за пригоршней снега. Будем охотиться парами и всегда следить до рези в глазах, чтобы не терять друг друга из виду. Понятно? - Он дождался, чтобы Никита, Рената, Франко и Олеся кивнули. Поля по-прежнему сидела с отсутствующим взглядом, в ее длинных каштановых волосах торчали соломинки. Виктор глянул на Михаила. Понятно? - повторил он.

- Да, сударь, - быстро ответил Михаил.

Время кошмарных дней и ночей миновало. В то время как тело Олеси полнело, Виктор учил Михаила по пыльным книгам в огромном зале. У Михаила не было трудностей с латинским и немецким, но английский застревал у него в горле. Он был и в самом деле совсем иностранным языком.

- Произношение! - гремел Виктор. - Это надо произносить как "ин"! Говори!

Английский язык был джунглями терний, но мало-помалу Михаил пробивал в них тропу.

- Мы будем читать вот из этой книги, - сказал однажды Виктор, открывая огромный иллюстрированный рукописный фолиант, написанный по-английски, страницы которого были оформлены как свитки. - Слушай, сказал Виктор и стал читать:

Я, вдохновленный свыше, как пророк,

В мой смертный час его судьбу провижу.

Огонь его беспутств угаснет скоро:

Пожар ведь истощает сам себя.

Дождь мелкий каплет долго, ливень - краток;

Все время шпоря, утомишь коня;

Глотая быстро, можешь подавиться.

Тщеславие - обжора ненасытный,

И, снедь пожрав, начнет глодать себя.

Он поднял взгляд.

- Ты знаешь, кто это написал?

Михаил покачал головой, и Виктор назвал имя.

- Теперь повтори его, - сказал он.

- Шэк... Шэки... Шэкиспер.

- Шекспир, - поправил Виктор.

Он прочитал еще несколько строк голосом, в котором чувствовалось благоговение:

Счастливейшего племени отчизна,

Сей мир особый, дивный сей алмаз

В серебряной оправе океана,

Который словно замковой стеной

Иль рвом защитным ограждает остров

От зависти не столь счастливых стран;

То Англия, священная земля,

Взрастившая великих венценосцев.

Он посмотрел Михаилу в лицо.

- Так что есть страна, где не казнят учителей, - сказал он. - Пока еще, по крайней мере. Я всегда хотел увидать Англию - там человек может жить свободно. - В глазах его отразился яркий отблеск далеких огней. - В Англии не сжигают книг и не убивают за любовь к ним. - Он резко вернулся к теме. - Но, впрочем, я никогда ее не видел. А ты - можешь. Если когда-нибудь уйдешь отсюда, езжай в Англию. Сам тогда и узнаешь, такой ли это благословенный край. Правильно?

- Да, сударь, - согласился Михаил, не совсем понимая то, с чем соглашался.