Час волка

Рената подняла голову и завыла. Олеся слаженно присоединила свой более высокий и молодой голос, и волчье пение воспарило над снегами. Михаил подумал, что знает, о чем эта песня: о поверженном враге, об одержавшей победу стае и о только что родившемся волке. Он выпустил изо рта плоть берсеркера, но вкус крови воспалил его чувства. Все стало гораздо четче: все краски, все звуки, все запахи усилились до такой степени, что возбуждали и в то же время воспринимались им бо– лезненно. Он осознал, что вся его жизнь, протекавшая до момента этого превращения, была лишь тенью жизни: сейчас он чувствовал себя по-на– стоящему пышущим жизнью, в расцвете сил, и этот облик, в черной шер– сти, должен быть его истинным обликом, а не та слабая бледная оболоч– ка мальчика-человека.

Ослепленный лихорадкой, бушевавшей в крови, Михаил пританцовывал и дурашливо подпрыгивал, пока два волка выли свои арии. Затем он тоже поднял голову и раскрыл пасть, но то, что вышло из нее, было скорее карканьем, чем музыкой, однако у него все было еще впереди, ему еще предстояло научиться петь. Вся жизнь была перед ним. И тут песня стихла, ее последние звуки унесло эхом прочь, и Рената стала менять– ся, вновь обретая человеческий облик. Ей потребовалось наверно секунд сорок пять, чтобы обернуться из гладкой волчицы обнаженной женщиной с отвислыми грудями, а затем она присела на колени рядом с Франко. Оле– ся тоже обернулась, и Михаил, зачарованный, смотрел на нее. Ее суста– вы удлинились, светлая шерсть преобразилась в светлые длинные волосы на голове и золотистый пушок между ногами, на предплечьях и бедрах, а когда она поднялась, обнаженная и великолепная, соски у нее затверде– ли от холода. Она тоже присела возле Франко, а Михаил стоял на четы– рех лапах, сознавая, что что-то твердеет у него в паху.

Рената осмотрела изуродованную ногу Франко и нахмурилась.

– Плохо, да? – спросил ее Франко, голос у него охрип, а Рената сказала:

– Успокойся.– Она дрожала, ее голое тело покрылось гусиной ко– жей, им нужно было быстрее доставить Франко в дом, пока они все не замерзли. Она глянула на Михаила, волчонка.– Превращайся обратно,– сказала она ему.– Сейчас нам руки нужны больше, чем зубы.

~Превращаться обратно?~ – подумал он. Теперь, когда он наконец был самим собой, он должен вернуться туда?

– Помоги мне поднять его,– сказала Рената Олесе, и они попыта– лись поставить Франко на ноги.– Давай, помогай! – сказала она Михаи– лу.

Он не хотел превращаться. Он боялся вернуться назад, в свое сла– бое безволосое тело. Он знал, что это нужно сделать, и от того, что эта мысль впиталась в него, он почувствовал, что превращение его по– шло в обратную сторону, от волка опять в мальчика. Превращение, он понял это, сначала происходило в сознании. Он увидел свою кожу, глад– кую и белую, свои руки, оканчивающиеся пальцами, а не лапами, свое тело, стоявшее прямо на длинных стеблях ног. И все это стало испол– няться точно так же, как и представлялось ему в сознании, и его чер– ная шерсть, когти и клыки исчезли. Был момент опаляющей боли, от ко– торой он упал на колени, его сломанное ребро перешло в ребро мальчи– ка, но осталось при этом сломанным, и одно мгновение края излома тер– лись друг о друга. Михаил охватил свой белый бок человеческими паль– цами, а когда боль отошла, встал. Ноги у него дрожали, угрожая подо– гнуться. Его челюсти щелкнули, вставая в гнезда, остатки черной шер– сти вызывали неприятную чесотку, пока не вернулись под кожу через по– ры, и Михаил стоял в пелене пара от тела.

Он услышал, как засмеялась Олеся.

Он глянул вниз и увидел, что ни боль, ни холод не смягчили его пенис. Он прикрылся руками, лицо его покраснело. Рената сказала: – Сейчас не время для этого. Помоги нам! – Они с Олесей пытались тащить Франко на руках, и Михаил, спотыкаясь, стал стараться дополнять их усилия своей убывающей силой.

Они потащили Франко к белому дворцу, и по пути Михаил подобрал свою одежду и поспешно накинул ее на себя. Одежды Ренаты и Олеси ле– жали на снегу прямо возле стены дворца. Они оставили их лежать там, пока не доставили Франко вниз, что было сложным предприятием, и не уложили его у костра. Потом Рената поднялась за своей одеждой, и пока ее не было, Франко открыл покрасневшие глаза и взялся за подол одежды Михаила. Он подтянул мальчика поближе к своему лицу.

– Спасибо тебе,– сказал Франко. Рука у него упала, и он опять потерял сознание. К счастью, потому что ему нужно было отрезать ногу.

Михаил почувствовал позади себя чье-то присутствие. Он узнал ее по запаху, свежему, как утро. Он оглянулся через плечо и оказался почти прижатым лицом к золотистым волосам между бедрами Олеси.

Она рассматривала его сверху, глаза у нее блестели в красноватом свете.– Тебе нравится то, на что ты смотришь? – тихо спросила она.

– Я…– у него в паху опять напряглось.– Я… не знаю.

Она кивнула, на ее лице появилась тень улыбки.– Узнаешь, очень скоро. Когда поймешь. Я подожду.

– О, не дразни этим мальчика, Олеся! – Рената вошла в помеще– ние.– Он еще ребенок.– Она бросила Олесе ее одежду.