Час волка. Введение в хронополитику

Возможно первым, кто высказался в пользу войны, как коллективного явления и формы геноцида, был Лев Толстой в романе «Война и мир». Интуиция Толстого не могла быть проверена в рамках количественного анализа из-за отсутствия оцифрованных данных и вычислительных устройств. Первым, кто попытался ввести понимание войны как специфического способа резкого сокращения численности населения, наряду с природными катастрофами, пандемиями и т. п., был русский ученый, ставший основоположником американской социологии – Питирим Сорокин. Он еще в 1942 году по поручению министра обороны США Э. Стенниуса осуществил расчеты кровопролитности войн и их последствий, используя базу данных по 284 войнам, около 300 тыс. сражений с 1500 года до н. э. до 1940 года. Сама по себе работа П. Сорокина не носила клиометрического характера, а использовала данные о войнах и сражениях для аргументации качественных выводов.

Первое количественное исследование крупных вооруженных конфликтов было осуществлено профессором Л. Ричардсоном в 1960 году, опять же по инициативе американского правительства в лице братьев Кеннеди. Он впервые провел количественные расчеты с использованием тогдашних компьютеров по данным, охватывающим 315 конфликтов в период с 1820 по 1959 годы. Ричардсон провел обширный статистический анализ в попытке найти математическое подтверждение своей гипотезы, что крупномасштабная война – это структурное явление, встроенное в историю человечества как один из факторов, определяющих его динамику. Ричардсон первый установил, что вероятность войн в зависимости от их масштабов могут быть рассчитаны с использованием распределений Пуассона и Парето. Однако убийство Джона Кеннеди положило конец заинтересованности правительства в этих исследованиях, и Ричардсон завершил их.

Взяв за основу наиболее репрезентативный каталог конфликтов, составленный Питером Брекком, содержащий исчерпывающие достоверные данные о жертвах войн с 1400 по 2000 годы н. э., а также базу конфликтов XXI века академии Вест-Пойнт сухопутных войск США группа профессора Барди провела многомерный статистический анализ. Он позволил выделить жизненные циклы военных конфликтов, их тенденции, флуктуации, случайные блуждания, а также распределение динамики войн на стационарную динамику и динамику структурных перестроек и катастрофических событий.

В отличие от расчетов, осуществленных коллективами соответственно во главе с Пинскером, Талебом и Клаусетом, для обеспечения сопоставимости войн в различные периоды времени было проведено нормирование числа жертв по растущему населению стран мира. Было проведено нормирование численности участников войн и безвозвратных потерь в их ходе по численности населения того или иного региона, страны и т. п. в соответствующий период времени. Это обеспечило сравнимость результатов. Данные мы обработали с использованием стандартных пакетов статистического анализа, а также инструментария нелинейной статистики и теории сложности, позволяющих анализировать динамичные неравномерные процессы.

Результаты расчетов позволили прийти к выводу, что не существует веских статистических доказательств в пользу идеи, пропагандируемой Пинскером о долгом мире, в котором враждебность вытесняется сотрудничеством.

Проведенные расчеты подтвердили выводы Талеба и Клаусета, утверждающих, что серьезный крупный конфликт весьма вероятен в недалеком будущем, измеряемым десятками лет. Расчеты позволили подтвердить фундаментальный вывод Н. Талеба о том, что каждый год, прожитый человечеством без большой, в том числе глобальной войны, значительно повышает ее вероятность уже в следующем году.

Что касается конкретных сроков большой войны, то согласно проведенным расчетам они с высокой долей вероятности могут быть вычислены на основе сопоставления выявленных закономерностей за 600-летний период со сроками сингулярности, известными в международной литературе, как вертикаль Снукса-Панова. В соответствии с расчетами Снукса-Панова тенденции, определявшие развитие человечества за последние 10 тыс. лет, в интервале 2030–2050 годов прекратят действовать. В этот период должен произойти так называемый фазовый переход или сингулярность.

Возможны три сценария сингулярности. Одни эксперты полагают, что глобальная сингулярность будет вызвана технологической. Это означает, что технический прогресс станет настолько быстрым и сложным, что окажется недоступным нашему сегодняшнему пониманию и будет предполагать революцию самовоспроизводящихся машин с искусственным интеллектом и интеграцию с ними не более 1–5% населения Земли.

Второй сценарий сингулярности – это глобальный военный конфликт, возможно без применения атомного, но с использованием биологического, поведенческого, кибер– и какого-то нового, неизвестного пока оружия. Этот конфликт либо уничтожит человечество, либо отбросит его в доисторические времена с возможным последующим перезапуском цивилизации. Эйнштейн по этому поводу говорил: «Не знаю, каким оружием будет вестись Третья мировая война, но Четвертая – палками и камнями».