Чаша Асклепия (СИ)

Как ни странно, но именно это помогло Вениамину Игнатьевичу успокоиться. Он несколько раз вдохнул и выдохнул через нос, прочитал короткую мантру, рекомендованную в дыхательной гимнастике для быстрого достижения дзен, и широко улыбнулся севшему напротив него рыжему оборванцу.

— Ну-с, молодой человек, позвольте ваши документики! — Вениамин Игнатьевич источал доброжелательность и участие, недовольство Стаса сразу отогнало все его собственные неприятные и непонятные ощущения на задний план.

Пока рыжий доходяга строил проверочную трассу для пилота, Вениамин Игнатьевич быстро просмотрел документы соискателя. Мда, точно мутноватый тип: работал навигатором на крупном транспортнике, но записи об увольнении нет. Вениамин Игнатьевич послал в сеть запрос о «Чёрной Звезде», последнем официальном месте работы рыжего соискателя. Прочитал короткую информационную справку: корабль потерпел аварию больше недели назад, а навигатор не удосужился оформить окончание контракта должным образом, забавно. Наверняка смылся под шумок, явно заметая какие-то грешки. Но у галаполиции к нему вопросов не было, это хорошо, не хватало ещё, чтоб из-за уголовника рейс задержали. Им медлить нельзя.

Вениамин Игнатьевич побарабанил пальцами по столу, ещё раз оглядел парня с ног до головы. Странное чувство не ушло, плюс эти рыжие волосы и бледная, почти белая кожа с мелкими веснушками на скулах… Вениамин Игнатьевич тряхнул головой — наваждение какое-то. Стасик не хотел рыжего, но выбора-то особо нет. С другой стороны — чем хуже, тем лучше. Не угробят же их эти пилот и навигатор! Как-нибудь, вздыхая и пукая, долетит их развалюха до Степянки, а там уж всё ерунда. Доктор Бобков мысленно махнул рукой: была не была, нервы он будет лечить коньячком, а для Стасика ещё один раздражающий фактор лишним не будет.

— Я вижу, — Вениамин Игнатьевич быстро глянул в паспортную карточку кандидата, будто бы не запомнил его имени, — Денис Воронцов справился с заданием?

Тед, Теодор Лендер, а именно так звали цыганистого вида мальчишку-пилота, чуть виновато и неловко улыбнулся:

— Да, с трассой всё в порядке…

Вениамин Игнатьевич удивлённо вскинул брови:

— Теодор, тебя что-то смущает? В… — тут доктор опять беспамятливо заглянул в паспортную карточку, — Денисе Воронцове?

— Нет, но… — пилот смутился, даже на скулах выступил еле заметный румянец, старательно отвернулся от невозмутимого рыжего оборванца и прошелестел одними губами: — Капитан!

Вениамин Игнатьевич несколько секунд недоумённо разглядывал Теда, который под его взглядом стушевался ещё больше, потом улыбнулся и чуть устало, но дружелюбно прошептал:

— Капитана беру на себя, — и проговорил уже гораздо громче, поднимаясь с кресла и протягивая руку новому члену экипажа: — Вы приняты, господин Воронцов!

Новоявленный навигатор чуть вздернул левую бровь, рассечённую тонким, еле заметным шрамом, а Вениамин Игнатьевич в ответ хитро, но очень доброжелательно улыбнулся и похлопал парня по плечу:

— Идите, собирайтесь, молодой человек, к сожалению, много времени вам дать не можем. Вылет уже сегодня, а вам надо ещё трассу проложить, согласовать с пилотом и капитаном. Да мне ещё и осмотреть вас надо будет. Что-то не нравится мне ваш кашель.

Денис спокойно склонил голову, развернулся через левое плечо и почти печатая шаг двинулся к выходу. Вениамин Игнатьевич с лёгкой тревогой смотрел ему вслед: что же с ним не так?

Вроде обычный молодой парень, подтянутый и спортивный, с идеальной осанкой, здоровыми зубами, но таких немало на Новом Бобруйске. Тут у них вообще культ здорового духа в здоровом теле. Провинциальные планеты, далёкие от большой политики и крупного монопольного бизнеса славятся завидным, весьма качественным генетическим материалом, выросшим на чистом воздухе и почти натуральных продуктах.

Но что-то же царапает в нём Вениамина Игнатьевича, и не только рыжие волосы.

— Неразговорчивый он, но мне нравится, — Вениамин Игнатьевич вздрогнул от неожиданности, он так задумался, что не заметил, как подошёл пилот, — думаю — сработаемся!

Веня покачал головой и чуть рассеяно пробормотал:

— Да, хороший мальчик, нелегко ему пришлось в жизни, видно…

Через два часа Вениамин Игнатьевич разбирал в своей новой вотчине — медблоке транспортника ЛПКВ-231 — всевозможную медицинскую утварь, а новый навигатор и пилот уже осваивали свои рабочие места.

Душевное состояние доктора Бобкова было каким-то странным. Его можно было бы назвать даже умиротворённым, если бы не судорожное подёргивание всех нервных окончаний. Вениамин Игнатьевич понимал, что сиё просто-напросто невозможно, но ощущения были именно такие.

Он попробовал абстрагироваться от внешних раздражителей, забыть на некоторое время причину своих беспокойств и большую надежду на окончательную победу над Стасиком.

О странной своей реакции на доходягу Вениамин Игнатьевич старался не думать. Просто не видел он давно рыжих волос именно того натурального цвета, который не может имитировать никакая краска.