Чаша Герострата

И вот тогда она нашла в почтовом ящике рекламную листовку, где было подробно описано ее состояние и неизвестный коуч обещал избавить ее от ненависти.

Она была согласна на все. И пошла к нему на прием. И с готовностью выполнила все его рекомендации. И поверила, что если придумает в мыслях, как убить Ольгу, то это поможет ей излечиться и наконец забыть эту историю.

Ага, забудешь теперь, как же!

О, она сразу же представила, как можно убить Ольгу! Разумеется, это надо сделать в больнице, просто подбавить в капельницу огромную дозу аллергена, и все будет кончено очень быстро.

Ведь она была полностью в курсе Ольгиной аллергии, ведь они и правда были когда-то близкими подругами, и та советовалась с ней, Дашей, и Даша доставала ей дорогое лекарство, она ведь работала в фармацевтической фирме.

«Но вас ведь могут узнать в больнице?» — спросил тогда коуч.

«Да что вы, пройти через приемный покой в форме медсестры, никто и не взглянет. Там таких медсестер полно, а ночью хоть и меньше, зато все своим делом заняты, некогда им по сторонам смотреть».

Форма у Даши была, она ведь закончила медицинское училище и отработала три года медсестрой, потом только перешла в крупную фармацевтическую фирму, потому что ей надоели уколы, капельницы, анализы…

Хотя справлялась она неплохо, рука у нее всегда была легкая.

«Да, но вы ведь будете первой подозреваемой, — возражал коуч, — ведь у вас был серьезный конфликт с Ольгой, вашего мужа она увела, вы ревновали. В общем, мотив сильный, так что непременно нужно твердое алиби».

«Я же теперь работаю в аптеке, — усмехнулась тогда Даша, — меня запирают на ночь, оставляют только окошко, так чтобы ночью никто не мог влезть. Сразу сигнализация сработает».

— «Но?» — Он нетерпеливо поднял брови.

И тогда она рассказала ему, как бродила ночами по помещению аптеки и спускалась в подвал, где был склад, потому что делать на дежурстве было нечего, а спать она не могла. После того как муж ушел к Ольге, она вообще не могла заснуть без таблеток, а на работе, конечно, не принимала их.

И вот там, в подвале, она заметила, что люди, которые делали ремонт, просто схалтурили: они зашили проход в соседний подвал обычным листом гипсокартона, и он от сырости кое-где начал отставать.

Тогда то место просто заставили стеллажом, так что при желании можно отодрать картон посильнее и проскользнуть в щелочку. А потом вернуться, так что никто и не заметит ее отсутствия,

Коуч выглядел очень довольным и сказал, что это последний сеанс, что Даша все преодолела благодаря его методу, так что все у нее будет хорошо. И буквально через несколько дней ее арестовали.

— Безрогова! — вторгся в ее мысли недовольный голос следователя. — Вы что, заснули?

— Простите, — очнулась Даша.

Нет, она не станет рассказывать этой бабе, дочерна прожаренной в солярии, про коуча и про план убийства Ольги. Во-первых, она не поверит, а во-вторых, тут же обернет Дашины слова ей во вред, посчитает их признанием.

Ишь как смотрит, глаза как два ножа, да не кухонных, а боевых. Нет уж, правильно соседки по камере говорили: следи за словами, не болтай лишнего, следователь на все пойдет, только чтобы тебя разговорить. Некоторые добренькими притворяются, участие проявляют, такие хуже всего.

Ну, эта Акулова, конечно, не такая, ей притворяться ни к чему, кто же поверит, что она Даше сочувствует, при таком-то взгляде. Чисто ведьма! Ну да, и инициалы подходят. «В», Ведьма…

— Я ее не убивала, я спала в эту ночь дома, — повторила Даша как могла твердо.

— Однако вас никто не видел из соседей.

— Конечно, никто, я ведь спала в своей комнате. Но и в больнице меня никто не видел.

— Видели медсестру, которая входила в палату, и форма на ней была такая же, какую нашли у вас в квартире. К тому же вы умеете управляться с капельницей.

— Ну да, я же дипломированная медсестра. Таких в больнице множество. И форма у меня самая обычная, зеленого цвета.

— Но только вашу серьгу нашли на месте преступления! — С торжествующим видом Акулова выложила на стол два пластиковых пакетика. — Сережки уникальные, старинные, ручная работа, не отпирайтесь, Безрогова, они ваши.

— Да я и не спорю, это бабушкин подарок, только вот, видите, у этой замок сломан, ее носить нельзя.

Акулова с интересом склонилась над столом и внимательно рассмотрела серьгу.

— Ее даже надеть нельзя… Я обращалась к мастеру, он сказал, что все такое хрупкое, что он боится трогать… Так что я убрала их подальше и давно не видела.

— Но ведь у этой замок целый… — Тут до Акуловой дошло, что она несет чушь, что Даша не какая-нибудь хипушка, чтобы носить разные серьги. В одном ухе, допустим, — бабушкина, с бирюзой, а в другом — обычного металла, с черепом. Да вообще, для чего брать уникальную серьгу на опасное дело, чтобы ее там потерять?

— Хм… — сказала следователь недовольно, — ладно, пока этот вопрос мы оставим.

И Даша поскорее опустила глаза, чтобы эта дотошная баба не заметила, что ей есть что сказать еще. Но она ни за что не скажет.