Чаша Герострата

— Ну потерпи уж, — я погладила его по плечу, — чует мое сердце, дело близится к концу.

И на прощание еще раз напомнила, чтобы он берег чужую одежду.

В тот же вечер, едва солнце скатилось в море, Герострат пришел на рыбный рынок и нашел там харчевню.

Заведение это было грязным и полутемным.

За широким столом пировали финикийские матросы, в углу трое разносчиков играли в кости.

Герострат подумал, что негоже посланцу богини назначать встречу в таком непотребном месте. Однако он окликнул трактирного слугу и потребовал кувшин финикийского вина.

Расплатившись за вино, он спросил, как найти Филиппа из Микен.

Слуга посмотрел на него настороженно, но потом протянул ладонь:

— Это будет стоить драхму!

Герострат вложил в ладонь монету, и слуга поманил его за собой.

Возле задней стенки харчевни была льняная занавеска. Слуга отдернул ее и показал в темный закут:

— Тебе сюда.

Герострат шагнул вперед, и занавеска за его спиной опустилась.

Он оказался в глухой темноте.

Впрочем, привыкнув к этой темноте, Герострат разглядел в ней два тускло отсвечивающих глаза.

Он испуганно сглотнул и проговорил:

— Это тебя зовут Филипп из Микен?

Вместо ответа раздался звук удара кремня о кресало, и в темноте вспыхнули искры, а затем загорелся слабый огонек масляной лампады.

При ее неверном свете Герострат увидел уродливое лицо, обрамленное густой курчавой бородой и обезображенное многочисленными шрамами и оспинами.

— Значит, ты возмечтал о бессмертии… — проговорил незнакомец не то одобрительно, не то насмешливо.

— Не то чтобы о бессмертии… — смущенно забормотал Герострат, которому его мечта показалась теперь, в задней комнате грязной харчевни, глупой и самонадеянной. — Не о таком, как у богов… конечно, об этом я не смею мечтать…

— Само собой, — усмехнулся его собеседник.

— Да, я мечтаю не о таком бессмертии, как у богов… но я хотел бы, чтобы мое имя пережило меня, чтобы его знали дети детей и внуки внуков…

— Губа у тебя не дура! — проговорил бородач.

И тут Герострат подумал, что напрасно открывает свою душу перед этим жалким простолюдином.

С чего он взял, что этот уродливый бедняк может быть посланником великой богини?

— А я вовсе и не ее посланец! — прозвучало в темноте.

Герострат испуганно попятился.

Неужели этот бородач умеет читать мысли?

— И не только это! — прохрипел Филипп.

— Кто ты? — пролепетал Герострат, вглядываясь в лицо своего собеседника.

А лицо это на глазах менялось — оно молодело.

Теперь перед Геростратом сидел красивый голубоглазый юноша в расцвете лет…

Еще минута — и это уже кудрявый мальчик… тот самый, который пригласил Герострата в эту харчевню…

Но перемены не прекратились.