Чаша гнева

- Я требую личных переговоров, один на один! - после некоторой паузы заорал Лазарев и медленно пошел мне навстречу.

«Берегись, Серегин, - шепнула мне энергооболочка, - это бесчестный и бессовестный человек, грабитель и убийца, не жалевший ни чужих, ни своих, ни случайных прохожих. Атаман Краснов называл его своим милым шаловливым ребенком и всячески выгораживал перед довольно беззубым белогвардейским правосудием».

«Краснов - это рекомендация, - подумал я. - Ну ничего, я буду очень осторожен и насторожен».

И точно: едва мы сошлись на дистанцию удара шашкой, рука хорунжего метнулась к эфесу оружия и потянула его из ножен. Время для меня спрессовалось и пошло медленно-медленно: казалось, что плотный бородатый оппонент напротив меня едва шевелится. Потом рукоять меча сама прыгнула мне в руку. Сверкнула ослепительная вспышка, заставив оппонента зажмуриться, и я, сделав шаг вперед, прямым выпадом в сердце по рукоять вбил сияющее лезвие в грудь бандитского вожака, повернул и тут же извлек обратно. Покойник запрокинул бородатую голову, изо рта фонтаном ударила кровь. Едва я вытащил из его тела меч, сделав шаг назад, оно мешком осело на землю. Кажется, на все ушло секунды две, не больше.

«Таким ударом, - назидательно сказала энергооболочка, - гоплиты-спартанцы царя Леонида в тесной схватке под Фермопилами убивали персидских воинов Ксеркса, насквозь пробивая плетеный из лозы щит, легкую кольчугу и тело до самого сердца. А тут ни щита, ни кольчуги, одно сплошное мясо. Да и силушки с реакцией у тебя сейчас поболе, чем даже было у старины Ареса».

«Спасибо за информацию», - мысленно сказал я энергооболочке, опуская меч острием к земле и оглядываясь по сторонам.

Мои остроухие в конном строю хранили гордое молчание. Ничего другого от меня они не ожидали. Столпившиеся вокруг Миронова и Голубова делегаты съезда фронтовиков о чем-то возбужденно гомонили. Но это было и понятно: один из самых лихих рубак Дона у них на глазах первым схватился за оружие и был убит одним-единственным выпадом. К тому же ужасное смущение у них вызывал сам мой меч, продолжавший испускать яркое сияние Первого Дня Творения, и теперь будущий красный атаман Войска Донского торопливо объяснял землякам, с кем их на самом деле свела судьба. Но самые интересные события творились там, где свою последнюю оборону занял отряд Чернецова. Его бойцы вразнобой вставали на ноги и, оставив на земле свое оружие, с поднятыми руками шли в мою сторону.

Сейчас, когда один их вожак покинул отряд, а другой был убит у них на глазах, первым схватившись за оружие, они стали теми, кем и были на самом деле: молодыми безусыми мальчишками шестнадцати-восемнадцати лет от роду - гимназистами, кадетами, юнкерами, студентами, поддавшимися на тлетворное обаяние есаула Чернецова. И лишь совсем немногие оказались взрослыми казаками. С другой стороны, я не мог не признать: то, что проповедовали и творили большевики, прежде чем я начал вправлять им мозги, вызывало в этих юношах ужас и отвращение, а в фигурах Троцкого, Свердлова, Зиновьева и прочих они видели воплотившихся антихристов, призванных разрушить мир.

Подходя ко мне, эти мальчики сдергивали с голов папахи и опускались на колени. Было их и в самом деле что-то около двух с половиной сотен.

- Ну вот и все, юноши, - сказал я им, - теперь вы под моей защитой. А ваш хорунжий Лазарев жил как зверь, и умер как собака, оскалившая зубы на тигра.

- Скажите, кто вы? - спросил один из молодых людей, по виду студент. - На типичного большевика или левого эсера вы совсем не похожи.

- Я капитан сил специального назначения генерального штаба России из мира сто лет тому вперед Серегин Сергей Сергеевич, - ответил я. - Но это только одна часть моей личности. Еще я являюсь победителем и законным наследником свойств эллинского бога войны Ареса, командующим небольшой, но очень эффективной личной армией, Специальным Исполнительным Агентом Творца Всего Сущего, Защитником Земли Русской, Богом Священной Оборонительной Войны, Бичом Божьим, Адептом Порядка и младшим архангелом. И лишь третья моя ипостась - это член Центрального комитета партии большевиков, специально уполномоченный товарищем Лениным для борьбы с мятежом атамана Каледина.

- Но почему же, господин Серегин, вы, кадровый офицер, оказались с большевиками, а не с нами? - вопросил тот же юноша. - Ведь они же губят Россию, пожирая ее будто саранча!