Чаша гнева

- Как знать, как знать, Дмитрий Петрович, - ответил я. - Не все из них смогут ужиться с новыми порядками даже в их смягченном варианте, но в то же время бросать на произвол судьбы тех, кто проливал кровь за Отечество, я не могу. В следующем мире, где надо будет снова биться с напавшим на Россию германцем, эти люди будут гораздо более уместны, чем здесь. Вы уж расстарайтесь, а Россия и Господь вас не забудут.

16 (3) января 1918 года. Вечер. Киев.

Все произошло абсолютно неожиданно, как обычно и бывает, когда за дело берется Бич Божий. Обычный вроде бы вечер для постреволюционного Киева, охваченного полудвоевластием⁹, обернулся внезапнымвторжением воинских частей неизвестной государственной принадлежности. Одновременно в разных частях города возникло семнадцать отрядов численность в один батальон, каждый из которых имел только ему назначенную цель. Все строго по методичке товарища Ленина: почтамт, центральный телеграф, телефонная станция, городской банк, здание штаба Киевского военного округа, здание Педагогического музея, где заседала Центральная Рада, вокзалы, мосты через Днепр, а также казармы, где квартировали воинские части - как подчиняющиеся самостийникам, так и объявившие нейтралитет.

Шестнадцать батальонов входили в состав дивизии генерала Неверовского, семнадцатым был разведбат капитана Коломийцева, нацеленный на захват или уничтожение главарей самостийщиков. В качестве средства огневой поддержки и для солидности были задействованы все четыре эскадрона «Шершней». При этом в эпицентр местного большевизма, на завод «Арсенал», отправились комиссары от ЦК партии: товарищ Фрунзе и товарищ Коба, в сопровождение которым Серегин выделил спешенный эскадрон остроухих уланш-егерей под командованием поручика Вержбовского.

Удар был внезапным, массированным и абсолютно безжалостным. Никаких ультиматумов с требованием передать власть Серегин Центральной Раде не предъявлял, операция имела целью уничтожение или безоговорочную капитуляцию самостийщиков и разоружение так называемых нейтралов. Так до последнего человека был истреблен Галицко-Буковинский курень Сечевых стрельцов под командованием хорунжего Евгения Коновальца, расквартированный в Бессарабсках казармах на Львовской улице. Попытка беспорядочного сопротивления была подавлена штурмовым ударом «Шершней», после чего разъяренные бородинцы, среди которых были раненые и даже убитые, ворвались в казарму и затыкали выживших «сичевиков» ножевыми штыками своих «арисак». Одно депо драться с плохо организованными и не имеющими боевого опыта красногвардейцами, и совсем другое - с кадровыми солдатами, прошедшими не одну войну.

В Богдановском, Полуботковском и Богунском полках киевского гарнизона настроение было неустойчивым, поэтому там обошлось почти без кровопролития с обеих сторон. «Нейтральные» части: полк имени Грушевского, полк имени Шевченко, конный полк «Свободной Украины» и понтонный батальон были разоружены без единого выстрела. Зато без стычек и кровопролития не обошлось при захвате почтамта, центрального телеграфа, здание штаба Киевского военного округа, пассажирского вокзала и здания Педагогического музея (Центральной Рады). В каждом из этих учреждений из их работников были сформированы вооруженные отряды сторонников Вильной Украины (высокоумная национальная интеллигенция, дери ее за ногу) по двадцать-тридцать боевиков, которых ар-танские солдаты после подавления сопротивления без лишних разговоров отправили прямо «до Мазепы».

Но самое интересное происходило в Центральной Раде, которая в этот момент как раз заседала так называемая «Малая Рада», в составе двух десятков самых отъявленных деятелей, которую в более поздние времена назвали бы Президиумом. Это были самые отъявленные сливки самостийщи-ны: Михаил Грушевский, Сергей Ефремов и Владимир Винниченко, Дмитрий Антонович, Николай Порш, Дмитрий Дорошенко, Николай Михновский, Симон Петлюра, Вячеслав Прокопович, Евгений Чикаленко, Александр Шульгин, Андрей Никовский, Софья Русова (Линдфорс), Владимир Леонто-вич, Людмила Старицкая-Черняховская и другие деятели того же толка, калибром поменьше.