Чаша гнева

Малая Рада обсуждала вопрос провозглашения полной независимости Украины, но по этому поводу господа самоназначенцы пока находились в сомнении и медлили. Им хотелось знать как к этому отнесутся Центральные Державы, а от украинской делегации, посланной на мирные переговоры в Брест-Литовск, не было никаких известий и все телеграммы с запросами, оставались без ответа. Впрочем, в Киеве пока не знали не только о печальной судьбе своей делегации, в полном составе украсившей собой новенькую гарнизонную виселицу, но и о уже заключенном советско-германском мире, ибо одним из условий мирного договора, навязанного сторонам Бичом Божьим, было взаимное невмешательство во внутренние дела. Германская и Австро-Венгерская империи обязались не вступать в сношения ни с какими мятежными и сепаратистскими движениями и организациями на территории бывшей Российской империи, а Советская Россия прекратила среди войск Центральных держав свою революционную агитацию.

И вот в тот момент, когда пан Грушевский уже собирался объявить перерыв в заседании до завтра, за окнами здания вдруг раздалась частая и злая стрельба, перемежающаяся с отчаянными воплями беспощадно убиваемых защитников украинской самостийности. И тут же прямо перед окнами ротонды, внутри которой на уровне второго этажа находился зал заседаний, завис, и угрожающе поводя турелью, закованный в бугристую броню тяжелый флаер огневой поддержки десанта «Шершень»; одна очередь спаренной магнитоимпульсной пушки - и здание будет распилено пополам вместе со всем его содержимым. Пока почтеннейшая публика глазела на это явление, обе двери в зал заседаний распахнулись как от пинка великана. Вооруженные люди, с двух сторон ворвавшиеся в святая святых украинской самостийности и незалежности, были одеты в военную форму русского образца, при погонах и всем прочем, что говорило о том, что это кто угодно, но только не петроградские большевики; те пока еще так не умеют.

Но ужаснуло будущих покойников совсем не это, потому что пробирающихся «по домам» дезертиров и офицеров в Киеве было до двадцати тысяч, не считая личного состава частей киевского гарнизона. С одной стороны зала невежливых незнакомцев возглавлял самый настоящий Божий Архангел при светящемся бело-голубом нимбе и крыльях; в руке его пылал первозданным светом обнаженный меч. С другой же стороны над вооруженными людьми предводительствовала разъяренная адская фурия, нимб которой пылал алым, так что резало глаза, а в руках ее ярко светилась багровооранжевая шаровая молния; если она пустит ее в дело, то помещение сразу превратится в печь крематория. Но портить будущий Музей Революции никто не собирался, тем более что товарищ Кобра и «Дочь Хаоса» уже по полной программе оторвались во время штурма здания: было среди охраны несколько обормотов, воображавших себя великими рубаками, и теперь их тела разделаны на порционные куски ударами чернобронзовой маньячки безудержного убийства.

Архангел обвел присутствующих пылающим взором и громовым голосом изрек:

- Властью Защитника Земли Русской, данной мне Всемогущим Творцом Всего Сущего, и от имени Совета Народных Комиссаров Российской Советской Социалистической Республики, за сепаратизм и разжигание гражданской войны на просторах бывшей Российской империи приговариваю вас, Панове, к смертной казни через отделение дурных голов от бренных тел. Dixi! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и приводится в исполнение немедленно! Я бы вас, сволочей, пропустил живьем через мясорубку, но на такие изыски сейчас просто нет времени. Товарищ капитан, они ваши, приступайте!

Из всей этой кодлы национальных интеллигентов револьвер нашелся только у Симона Петлюры, но не успел тот вытащить его из кобуры, как грохнул выстрел (опять Артемида), после чего несо-стоявшегося председателя Директории независимой Украинской Народной Республики уволокли на декапутацию за ноги, не обращая внимания на тянущийся за телом кровавый след.

По мере того как бывшие дикие амазонки без малейшего содрогания рубили головы, и вожди украинской незалежности, издавая отчаянные вопли и мольбы о пощаде, переходили в категорию «просто мясо», младший архангел внутри Артанского князя постепенно успокаивался, складывал крылья и вообще переходил на позиции стороннего наблюдателя. Удар бы внезапным и неотразимым, зло уничтожено в самом своем зародыше, так что теперь он может отступить на задний план и предоставить возможность действовать человеческой части своей сущности.