Чаша гнева

18 (5) января 1918 года. Полдень. Петроград, Таврический дворец. Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Прежде чем открывать и сразу же закрывать Учредительное собрание, требовалось предварительно подчистить кое-какие хвосты. В ночь с семнадцатого на восемнадцатое января на конспиративной квартире был в полном составе арестован Комитет защиты Учредительного Собрания во главе со своим руководителями: правыми эсерами Василием Филипповским¹⁰, Борисом Соколовым и Дмитрием Сургучевым. Арест производила неистовая Кобра, которой ассистировали товарищ Дзержинский и товарищ Стасова (и даже удивительно, как там никого не убили). Очевидно, увидев в руке Темной Звезды взведенный в боевое положение плазменный шар и пылающий над ее головой алый нимб Адепта Хаоса, господа заговорщики сразу поделались покорными судьбе, будто гимназисты, пойманные строгим учителем за курением в туалете.

Вторую ночную операцию по разоружению Семеновского и Преображенского полков, а также пятого броневого дивизиона проводил я сам при силовой поддержке бригады Александра Тучкова. Настоящая старая гвардия почти без остатка сгорела летом шестнадцатого в боях на реке Стоход, и сейчас в казармах этих полков квартировали раздувшиеся до полного безобразия запасные батальоны. Правые эсеры распространили среди солдат слухи, что большевики хотят послать их на фронт, в результате чего эти полудезертиры решили под прикрытием броневиков с оружием в руках идти к Таврическому дворцу, чтобы защитить Учредительное собрание от предстоящего разгона. Контуры контрреволюционного заговора¹¹ по насильственному свержению советской власти обозначились вполне конкретно.

Впрочем, разбуженные среди ночи потенциальные мятежники никакого сопротивления разоружению не оказали, после чего их, прямо в исподнем и босиком, в полном составе выдворили в сортировочный лагерь, организованный в мире Славян. Там сейчас разгар лета, чай, не простудятся. Усатые ветераны Бородина на этот сброд, застигнутый со спущенными штанами, смотрели с чувством оскорбительного пренебрежения. Эти люди предали царя, предали Временных, и теперь собирались предать советскую власть, но не срослось. Теперь их ждет сортировка. Тех, что услышат Призыв (наверняка есть там и такие), зачислят в армию генерала Багратиона, других, не особо грешных, отправят на перевоспитание в Аквилонию, где будут рады любому русскому контингенту, третьих ждет пожизненное прозябание на необитаемом острове вместе с депутатами Учредилки, коих они рвались защищать. Обратно в восемнадцатый год из них не вернется никто.

Закончив свои дела, мы с Коброй явились в кабинет Ленина в Смольном, а там в сборе вся большевистско-левоэсеровская верхушка: Ленин, Сталин, Марк Натансон и Прош Прошьян.

- А вот и товагищ Сегегин с товагищем Кобгой! - воскликнул Ильич, едва только мы шагнули к нему через портал. - Надеюсь, у них все прошло успешно?

- Более чем, товарищ Ленин, - ответил я. - Верхушка эсеровской боевки, намеревавшаяся устроить завтра крупные беспорядки со стрельбой и, если получится, свергнуть советскую власть, захватив вас в Таврическом дворце, уже кается в своих прегрешениях перед товарищем Бергман и товарищем Дзержинским. Что касается сброда, именовавшего себя преображенцами и семеновца-ми, то его я отправил в свои артанские владения для последующей сортировки. Относительно хороших людей - в одну кучку, нехороших с возможностью исправления - в другую, неисправимых мерзавцев - в третью. И каждому будет свое.

- Вот, - Ленин вздел вверх указующий перст, - товагищ Серегин - преинтеснейший человек. С одной стороны, он настоящий большевик и Защитник Русской Земли, с другой, самовластный монарх и Специальный Исполнительный Агент Доброго Боженьки. И эти свойства существуют в нем нераздельно, плавно перетекая одно в другое.

- К левым эсерам товарищ Серегин тоже относится довольно неплохо, - сказал Марк Натансон, пожимая мне руку. - Наших товарищей, случайно попавших в лапы его инквизиции вместе с товарищем Троцким, не бросили в застенки, а вместо того посвятили во многие великие тайны, раскрывшие нам глаза.

- Товарищ Троцкий нам теперь совсем не товарищ! - выкрикнул Ильич. - И про вас, товарищи левые эсеры, мы знаем теперь тоже достаточно, но решили дать вам последний шанс. Или вы ведете себя как ответственные взрослые люди, и тогда все у вас будет хорошо, или снова впадаете в детские истерики, но в таком случае для партии левых эсеров все закончится печально.

- Мы постараемся вести себя как взрослые люди, товарищ Ленин, - вздохнул Натансон. - Однако должен согласиться с утверждением, что в нашей партии великовозрастных детишек хоть отбавляй.