Чаша гнева

- Товарищи, - сказал я, - давайте проблему взаимодействия между большевиками и левыми эсерами и выработку двухпартийного консенсуса отложим до будущей межпартийной конференции, а сейчас сосредоточимся на первоочередном вопросе разгона Учредительного собрания. Должен сказать, что ни в малейшей степени не понимаю, для чего вообще вам понадобилось проводить эти

выборы, если было заранее известно, что созываемое учреждение в корне несовместимо с властью Советов? Вот в мире товарища Половцева, где большевики при силовой поддержке извне пришли к власти на четыре недели раньше, они сперва просто отложили выборы в Учредилку на неопределенный срок, потому что вообще-то такими делами в воюющей стране не занимаются. Потом, когда на Втором съезде Советов Россию провозгласили Республикой Советов, выборы в Учредилку были заменены выборы в Советы всех уровней, назначенными на конец марта восемнадцатого года. И большевики на них победили с разгромным счетом, потому что к тому времени они успели заключить с Германией мир, подавить проявления окраинного сепаратизма, отбить наскоки держав Антанты, перейти от продразверстки к продналогу, оформить свое отношение к трудовому казачеству особым законом, и тем самым поставить страну на рельсы мирного строительства.

- А что в том мире стало с партией левых эсеров? - спросил Прош Прошьян.

- Вам уже, наверное, сообщили, - сказал я, - что из того мира к нам попали только сто двадцать пять человек (курсанты выпускного курса Иркутского егерского училища Красной гвардии и их командиры-наставники), но ни одной книги. Я задал вопрос своим верным о левых эсерах, и они ответили, что на всеобщих выборах восемнадцатого года эта партия набрала треть от всех голосов избирателей, в двадцать третьем году, после переименования в Социалистическую партию, четверть голосов, а на выборах двадцать восьмого года доля социалистов в Верховном Совете упала до минимума в семь процентов, и в дальнейшем колебалась возле этой отметки, не поднимаясь выше десяти процентов. И в то же время никто из моих Верных родом из того мира не вспомнил ни о каких эксцессах, связанных с вашей партией, попыток переворотов, мятежей¹² или парламентских обструкций. Впрочем, бунтовать против большевиков в Верховном Совете было бесполезно, ибо, имея более половины мест, они не нуждались в партнерах по коалиции для того, чтобы провести любой нужный им закон. При этом в правительстве тамошней Советской России политической была только должность председателя правительства, избираемого прямым тайным голосованием на все тех же Всеобщих выборах, а наркомов себе товарищ Сталин (избранный, кстати, двумя третями голосов) подбирал уже сам, ориентируясь только на их профессиональную компетентность. Так что, как говорят, при большевистском большинстве в правительстве наркомами бывали и левые эсеры, и бывшие кадеты, и даже лояльные к советской власти монархисты...

- Да, товарищ Серегин, - кивнул Ильич, - преинтереснейшая информация. Однако мы опять отклонились от главной темы.

- А если по теме, - сказал я, - то за господами правыми эсерами осталась еще одна провокация, на этот раз вполне мирная и невооруженная. Завтра, то есть уже сегодня, на десять часов на Марсовом поле назначен сбор участников шествия к Таврическому дворцу в поддержку Учредительного собрания. В основном контингент состоит из либерально настроенной интеллигенции и некоторой части несознательных рабочих, недовольных тем, что неумные действия некоторых деятелей из числа большевиков привели к почти полному коллапсу промышленных предприятий, расположенных в Петрограде и его окрестностях. По мере того как моя служба безопасности капля по капле выдавливает из господина Троцкого содержащееся в нем дерьмо, меня все больше и больше охватывает желание устроить ему и его подельникам такую казнь, какой еще не было в истории. Но Чернов и компания тоже хороши: достали из бабушкиного сундука инструкции по организации Кровавого Воскресенья и хотят по ним устроить день памяти попа Гапона.

- И что же нам делать, товарищ Серегин? - спросил Сталин. - Наверняка у вас есть какой-то готовый рецепт.

- Рецепт есть, и он не потребует участия Красной гвардии или верных советскому правительству воинских частей, - ответил я. - Разгонять сторонников Учредилки мы будем при помощи высоких технологий, то есть излучателей инфразвука. Главное, делать это там, где бунтующей публике будет куда разбегаться, не создавая давки, а не то жертв может быть даже больше, чем от пулеметного огня.

- Тогда делать это надо прямо на Марсовом поле, - сказал будущий лучший друг советских физкультурников, - а еще лучше просто не допустить накапливания демонстрантов в точке сбора.

- Хорошо, товарищ Сталин, так мы и сделаем, - согласился я. - Первоначально у меня был план накрыть уже собравшуюся толпу излучением с воздуха, но ваша идея лучше. А сейчас позвольте нам откланяться, ибо в данный момент мое присутствие требуется в другом месте. Всего наилучшего, товарищи, встретимся в полдень уже в Таврическом дворце.