Чаша гнева

- Этот нам негоден, ни мужчина не женщина, - с отвращением на лице произнесла леди Сагари. - Способности их очень ограниченные, а мнение о себе, наоборот, большое. А потому интриги они делают так же легко, как дышат. Такой у нас лучше сразу прогонять в дикий местность или рубить ему голова. Иной решений быть не может.

И тут мне пришло в голову, что необязательно выкидывать этих четверых на необитаемый остров. Есть и еще один вариант с эмиграцией этой четверки к тевтонам мира Содома. Надо будет только подлечить и омолодить все эту компанию, а потом пусть начинают карьеру с самых низов -может, с лейтенантов, а может, и с простых кнехтов.

- Значит, так, господа Николаевичи, - сказал я, - для вас у меня есть еще один вариант. Ссылка на необитаемый остров может быть заменена вашей эмиграцией в соседнюю долину этого мира, где обосновалось германоязычное войско тевтонов, насмерть воюющее с местными содомитами. Их командующий генерал-майор Галке - мой хороший знакомый. Только для него все ваши титулы -это пустой звук, и делать карьеру вам придется с младших офицерских чинов. Чтобы у вас была такая возможность, я обязуюсь вылечить вас и ваших жен от всех болезней и вернуть молодость двадцати лет мужчинам и шестнадцати лет женщинам. На размышление вам трое суток, а пока попрошу соблюдать тишину. Продолжайте, леди Сагари.

- Этот, - указала аквилонская магиня разума на Александра Михайловича и его супругу, -не муж и жена, как говорят, а совсем отдельно. Она чужой ему, а он чужой ей. У нас так нельзя. При этом мужчина - очень умный и иметь талант организатор, а женщина - пустая как кукла и не годен быть старший жена. Мы не посылать в дикий место и не рубить голова женщина, а потому, если Путь Искуплений не привести ее к истине, то, значит, у падре Бонифаций будет еще один монах.

- Если они чужие друг другу, - сказал я, - то и посылать их тоже нужно в разные места. Александра Михайловича - в Аквилонию, где нужны умные люди с талантами организатора, а госпожу Ксению, после омоложения - к тевтонам, искать себе нового мужа. А сыновья у них уже взрослые, пусть сами выбирают, за кем они пойдут - за отцом или за матерью. И там, и там службу им придется начинать с должностей рядовых бойцов. Тем более, насколько я помню, в Аквилонии человек, оставивший своего супруга или супругу в другом мире, считается вдовой или вдовцом.

- Да, это так, - подтвердил товарищ Грубин, - и пусть у нас теперь открылась возможность ограниченных межмировых сообщений, этого правила мы менять не будем.

- Если с омоложением, то я согласна к тевтонам, - вскинув голову, заявила Ксения. - Прости меня, дорогой, но мы и в самом деле стали друг другу совсем чужими. Лучше и в самом деле разойтись как в море корабли - ты туда, а я сюда. Наберешь себе гарем и заживешь как султан...

В ответ Александр Михайлович только пожал плечами. Мол, что возьмешь с бешеной бабы, от которой он уже давно не знал, как избавиться, не нарушая при этом приличий. И тут все образовалось само собой. Короче, разобрались.

Последними рассматривалось дело семейства Юсуповых, и если старшее поколение, аквилон-цы к себе забрать согласились, то против Феликса Феликсовича Младшего леди Сагари выдвинула категорическое возражение.

- Этот человек, - сказала она, скривившись, будто попробовав тухлого, - трусливый, подлый и коварный. Я вижу, как он бьет ножом в спину и наливает в бокал другому человеку отрава, а потом топить его в прорубь. Он - как Карло Альберто Тепати, даже хуже. Пусть идет к ваш тевтон или на дикий остров, но нам такой не нужен. Голова ему надо рубить сразу, не дожидаясь неприятность.

Это значит, товарищ Сагари увидела, как господин Юсупов-младший с подельниками убивали Распутина. Ну что же, тевтонам такую свинью я тоже подкладывать не буду, а выкину этого деятеля, единственного из всей компании, на необитаемый остров. И все об этом человеке, как говаривала Шахерезада - совсем все, а не до особого распоряжения, как у некоторых.

Часть 64