Чаша Грааля. Софиология страдания

По другому варианту, Святой Грааль есть чудодейственный камень, на котором появляется и святая чаша – род антиминса на камне (по католическому обычаю) – «алатырь-камень» русской песни[33]. Западному христианству было дано почувствовать и религиозно воспринять эту тему – и в этом положительное значение легенды о Святом Граале, – но совершенно не дано было её раскрыть. Восток же прошёл совершенно мимо этой темы как таковой, если не считать того, что некоторые черты сказания о Святом Граале вплетались в распространённые на Востоке сказания о чудесных явлениях Младенца Христа в Евхаристии[34].

[Образы явления крови Христовой]

Следует ещё особо отметить то истолкование Ин. 19:34, которое находится в последовании православной проскомидии на литургии святого Иоанна Златоустого и святого Василия Великого. Святой Агнец, по изъятии, прободается священником с левой стороны копием со словами: «Един от воин копием ребра Его прободе», а затем, вливая в чашу «святое соединение» (вино с водой), священник произносит слова: «И абие изыде кровь и вода» – и после того, указуя рукой на чашу, прибавляет: «И видевый свидетельствова, и истинно есть свидетельство его». Что означает эта символика? Не содержит ли и она отожествления излиявшейся из ребра крови и воды с евхаристической Кровью, с отрицанием различия между ними? По нашему разумению, нет, не содержит.

Проскомидия (как и вся литургия) имеет вообще двоякое содержание: прежде всего она есть таинство преложения Святых Даров и причащения, но сверх того она есть воспоминательно повторяемое Боговоплощение в его основных моментах, соответствующих различным символическим действиям на литургии. В частности, и на проскомидии в соответствующие моменты воспоминается и Рождество Христово, и Страсти Его, и Воскресение. Но именно в порядке такого воспоминания произносятся слова Ин. 19:34, но тем самым момент этот не вводится в само евхаристическое действо. Таинство совершается через воспоминательное воспроизведение самой Вечери Господней и произнесение установительных слов Господних, получающее совершительную силу в эпиклезисе, а здесь уже нет никакого отношения к Ин. 19:34.

Разумеется, кровь Христова субстанциально едина и самотожественна и в Евхаристической Чаше, и в её излиянии на Кресте из пяти ран Христовых, и особенно из ребра Его. Однако она различна в образах своего существования и явления для человека. И в этом смысле прежде всего различается кровь Христа, предназначаемая для причащения и к нему не предназначаемая, евхаристическая и неевхаристическая, таинственная и непосредственная.

Я уже обращал внимание на то важное обстоятельство[35], что на Тайной Вечери Господь, непосредственно присутствовавший среди учеников с Своим собственным земным телом и кровию, причащал их, однако не этим последним, но таинственным телом и кровию, в которые преложены были хлеб и вино. Таким образом, уже здесь, при несомненном тожестве евхаристических элементов с телом и кровию Христовой, было проведено и указанное различие между ними. Это же самое различие мы должны удержать и здесь: кровь и вода, излиявшиеся из ребра, не имели евхаристического предназначения. Поэтому лишь в силу общего тожества крови Христовой, как излиявшейся из ребра, так и таинственно-евхаристической, событие на Кресте символически соотносится с соответствующим актом проскомидии.

Рана копием, вместо пребития голеней, есть завершение спасительной жертвы Христовой во искупление человеческого рода. Этой водой и кровию омывается человеческий грех и создаётся новозаветная Церковь с её благодатными тбинственными дарами, крещальной водой и евхаристической Кровию.

Из ребра ветхого Адама была создана прельстившая его на падение жена. Но рана, нанесённая человечеству ребром Адамовым, исцеляется раною от прободения копием тела Иисусова. Кровь и вода, излиявшиеся в мир, в нём пребывают. Они освящают этот мир как залог его грядущего преображения. Чрез эти бесценные струи крови Христовой и воды, излившейся из боку Его, освятилось всё творение, и земля, и небо, наш земной мир и все звёздные миры.

[Мир есть Чаша Грааля]

Образ Святого Грааля, хранящего святую Кровь Христову, выражает именно ту идею, что, хотя Господь вознёсся в честной плоти Своей на небо, однако в крови и воде, излиявшихся из ребра Его, мир приял Его святую реликвию, и Чаша Грааля есть её киворий и рака. И весь мир есть эта Чаша Святого Грааля. Он недоступен поклонению, по святости своей он сокрыт в мире от мира. Однако он существует в нём как невидимая сила, и он становится видимым, является чистым сердцам, того достойным. Это и есть божественное видение, воплощённое в легенде о Граале.