Чаша любви

— Некоторым образом. Не могу сказать, что она мне не нравится. Она обладает обаянием и быстро всё схватывает. А тебе не кажется, что дружба, на которую она претендует, имеет отношение к её дружбе с Джереми?

— Надеюсь, что нет. — Демельза закрыла окно — июньский день оказался прохладным. Солнечный свет нимбом окутал её голову. — Росс, в чём разница между сравнением и метафорой?

— Понятия не имею.

— Ну так вот, я собираюсь прибегнуть к одной из них. Дети для меня — как ручейки, неглубокие и чистые, так что можно разглядеть дно. Только Джереми другой — иногда он слишком глубок, чтобы я могла его понять. Никто из нас не может разгадать, чем он занят. Несмотря на его весёлость и добросердечие, он... не в ладу с самим собой.

— Вероятно, я никогда не был в ладу с собой, — заметил Росс.

— Возможно, он в какой-то степени унаследовал это от тебя, Росс, но это не то же самое. А кроме того... ты был в ладу с собой, много раз. Я точно знаю.

— Да, любимая, был. В основном благодаря тебе... А что до Джереми — не знаю. Возможно, это просто взросление. У него ведь нет ничего серьёзного с Селиной Поуп? До сегодняшего дня мне такое и в голову не приходило. — Росс взял газету, прочёл несколько строк и отложил её. — Черт бы побрал этих юнцов и девушек! Они слишком многое принимают близко к сердцу.

— А теперь ты куда мрачнее, чем был, когда пришёл к обеду. Надеюсь, твой вид не испугал миссис Поуп.

— Подозреваю, что понадобится нечто посерьёзней хмурого взгляда, чтобы её спугнуть. Да, всё это одного поля ягоды, как ты сказала бы. И еще один юноша, принимающий всё слишком близко к сердцу — наш крестник.

— Бен? Бен Картер? Что он натворил?

— Ты хотела сказать — что мы натворили, позволив дочери выйти замуж за Стивена Каррингтона! Люди жалуются, что Бен приходит по утрам в подпитии, а вечером уходит совсем на бровях.

— Но Бен же никогда не пил! В жизни не притрагивался к спиртному!

— А теперь, похоже, пристрастился. А сегодня вообще не пришёл на шахту. Когда я шёл обедать, то заглянул к Заки, но они тоже его не видели.

Демельза вздохнула.

— Боже ты мой...

— Да. Боже ты мой.

— А как Заки?

— Лучше. Но ещё недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы занять место внука на шахте.

— В субботу я видела миссис Заки. Мне показалось, что она чем-то обеспокоена.

— Имей мы четырёх двадцатилетних дочерей, — сказал Росс, — то могли бы сделать счастливыми четырёх мужчин вместо одного, меньше всего этого заслуживающего.

— Замолчи, — ответила Демельза. — Вспомни, мы же договорились никогда не высказываться нелестно о Стивене, даже между собой. Пусть он себя покажет.

— И всё же я беспокоюсь о Бене.

Глава восьмая

Когда Мастак Томас сочетался священными узами брака с Эдит Пермеван, в доме у Томасов всё изменилось. Мастак был хозяйственным, опрятным, готовил и время от времени прибирался. Джон два-три раза в неделю ловил рыбу и не ночевал дома, а когда высаживался на берег, то сразу направлялся к Попрыгунье Митчелл, дома он только спал. Беспомощный Певун три раза в неделю ночевал в конюшне Плейс-хауса и старался не оставаться дома один.

В пятницу после полудня у Певуна всегда имелось три часа отдыха, и он отправлялся пешком домой, чтобы приготовить себе чай, перекусить и накормить котов. Певун любил кошек, ведь они не смеялись над ним, и сейчас у него их было целых пять: один рыжий, два шелудивых полосатого окраса, изящная чёрная хищница и один ласковый чёрно-белый котик. По пути домой Певун заскочил к Нэнфанам, которые держали корову, и купил молока на один пенни, чтобы не только попить чай, но и напоить питомцев. Лично ему было всё равно, козье или коровье молоко добавлять в чай, но коты предпочитали коровье, поэтому он его и покупал.

Все коты сидели на столе и ждали Певуна. Сегодня они съели по мелкой сардине, своего рода лакомство. Предполагалось, что коты сами прокормятся, и те ловили мышей, крыс, кроликов — всё, что шевелится и меньше по размеру. Хотя у Джона частенько имелся запас рыбы, он не одобрял идею, что люди должны кормить котов, но раз брат отсутствовал, Певун спокойно купил рыбы по дороге домой.

Клички котов и кошек не поражали воображение. Одного полосатого блохастого кота звали Том, другого — Полосатик, черную вёрткую хищницу — Чернышка, рыжего кота звали Рыжиком, а мирного чёрно-белого — Беляк. Насколько Чернышка обожала охотиться, настолько Том и Полосатик обленились: дожидались, когда Чернышка вернётся с добычей, которой хватит всем троим. Эта троица образовала закрытый клуб. Входи Рыжик и Беляк в их команду, они многому бы научились. Охотничьи навыки Чернышки отточились настолько, что ей удалось дважды стащить завтрак Джуда Пэйнтера. После этого Джуд несколько недель держал рядом с кроватью заряженное ружьё, но Чернышка всегда появлялась там, где её не ждали.