Чаша любви

— Не знала, что и делать, — пожаловалась Эмма. — Бен весь день у нас просидел. Наверное, надо было его выгнать пораньше. Но не понравилось его настроение. Дурное настроение, да, Бен? Нед в Труро. Бен явился в одиннадцать и с тех пор так и сидел. Я приготовила ему поесть, а он и не притронулся. Только ром пил. Стакан за стаканом. Один ром.

Тут до Певуна дошло, что стряслось с Беном. Он хохотнул и сразу заткнулся. Всё-таки Бен — важный человек. Капитан на шахте Уил-Лежер. И брат Кэти. Так непохоже на него. Куча народа напивается в стельку, но не Бен.

— Нед в Труро, — повторила Эмма. — Вернётся не раньше десяти. Уехал на телеге. Сказала ему, что всё равно много так не сэкономишь. Но он и лошадь забрал.

— Оставьте меня, — пробурчал Бен. — Я могу идти.

— Хотела довести его до церкви, — сказала Эмма Певуну, — он слегка шатался, но только мы вышли за порог, как он вообще перестал на ногах держаться.

— Не нужна мне помощь, — ворчал Бен, — возвращайся в пивнушку, Эмма.

— Я беспокоюсь не за пивнушку, — ответила Эмма, — а как там Сэмми и Бет. Ладно, не страшно, на этот раз как-нибудь сами справятся без меня. Гляжу я, мы уже много прошли.

У Грамблера Бен уговорил их пойти по старой тропинке позади шахты, не желая, чтобы его видели в таком состоянии. Особенно его унижало, что в помощниках оказался Певун, деревенский шут. У шахты Эмма извинилась и ушла, уверенная, что теперь Певун справится без неё. Она помчалась обратно в «Герб пройдохи».

Для обычного пьяного состояния слабость Бена казалась необычной. Очевидно, выпивка всё сильнее ударяла Бену в голову, периодически он отключался и норовил упасть. Поэтому время от времени он приваливался к стене или изгороди, чтобы собраться с мыслями и силами, пока Певун добросовестно ждал рядом.

День клонился к вечеру. Редкие кривые деревца припали к земле, словно в ожидании порки. Нависающие облака неслись, несмотря на безветрие. Все краски в пейзаже исчезли, оставив от зелени один унылый серый цвет, как будто декабрь, только с листьями.

У церкви Сола несколько зевак уставились на странную парочку, ковыляющую по тропинке. Пара человек их поприветствовали, и обоим Певун бодро ответил. Когда они дошли до лавки, Бен остановился и, шатаясь, попытался поправить шейный платок.

— Ладно, хорош, — выговорил Бен. — Я уже дома. Можешь идти, юный Певун. И спасибо.

Бен качнулся к двери, и тут колени его подогнулись.

В итоге Певун толкнул дверь лавки, внутри никого не оказалось. Он затащил туда Бена и чуть ли не на себе поволок его по крутой тёмной лестнице в спальню.

Он довёл его до кровати, но не успел уложить, как послышался грохот шагов и появилась Кэти.

— Это ещё что значит? Певун, чего ты тут делаешь? Бен, ты где был? Мама подняла ужасный шум. Где ж ты его нашёл, Певун?

И он объяснил, пока они укладывали Бена в постель. Умение объяснять никогда не было сильной стороной Певуна, а дело усугублялось тем, что Кэти требовала объяснений, и язык у него стал заплетаться; но правда всё-таки вылезла наружу. Бен целую неделю не ел, а в последние дни ещё и пил не просыхая. Джинни Картер вышла, воспользовавшись присутствием Кэти, и оставила лавку на её попечение, чтобы повидать родителей в Меллине и разузнать у них, ходил ли Бен на шахту, обедал ли у них, как и что.

Бен сердился на помощников и ворчал, что он не маленький и сам о себе позаботится, и ежели ему захотелось выпить, то их это не касается, так что шли бы они оба к чёрту.

Кэти с грохотом спустилась по лестнице, чтобы приготовить чашку крепкого чая с молоком, и поставила на огонь кастрюлю с супом из баранины. Певун дважды крепко приложился головой о стропила, прежде чем освоился, и тут заметил орган, который Бен пристроил к стене. Его восхитило это сооружение, ужасно захотелось подудеть и нажать ногами на педали; и лишь злобный и неблагодарный взгляд Бена не позволил ему это сделать.

Вернулась Кэти, и Бен, сперва поворчав, что его стошнит, глотнул чая и стал понемногу успокаиваться. За окном почти стемнело.

Кэти подобрала бумажный свёрток и развернула его.

— Мама дорогая, что это?

— Спарража, — улыбнулся Певун, который каким-то образом до сих пор не потерял свёрток.

— Твоя что ли?

— Ага. Нёс доктору Энису, но потом увидал Бена.

— Где ты её раздобыл, Певун?

— Чего раздобыл?

— Спаржу.

— Не знаю.

— Так я и поверила. Ты её нарвал.

— Ну... Выдрал в саду.

— В каком саду?

— В Плейс-хаусе.

— Просто взял без спроса? Или тебе кто-то дал?

— У доктора Эниса лихорадка. Думал его порадовать.

— Так значит, ты её взял? Спёр, получается?

На вытянутой физиономии Певуна отразились тревога и смущение.

— Тяжко найти чего-нибудь для доктора Эниса. Думал его порадовать.

— Да, но... — Кэти откинула волосы и забрала у Бена чашку. — Тебе полегчало?

— Если тебя порадует ответ, — пробормотал Бен, — то так и скажу.

— Схожу-ка за бараньим супом, — проговорила Кэти и опять загрохотала вниз по лестнице.

Лицо Певуна просияло улыбкой.

— Навроде шахта хорошо работает, а? Хорошо работает, это самое, славно работает.

Бен промолчал.

— Какой чудный орган, Бен, — не утерпел Певун. — Красивый-прекрасивый. Как он звучит?