Чаша любви

— Тогда откуда он вообще мог быть «весьма наслышан»?

— Понятия не имею, — отозвался Росс.

II

В тот же день вернулся Валентин Уорлегган. Он задержался на несколько дней в Лондоне вместе с приятелем, и всё неудовольствие Джорджа из-за этой задержки испарилось, когда тот узнал, что у приятеля есть титул.

Джордж ничего не сказал, но на следующий день предложил Валентину зайти к нему перед ужином, чтобы попробовать недавно заказанное канарское. Валентин вошёл — худощавый, костлявый, одно колено слегка вывернуто внутрь, но при этом самоуверенный, красивый и язвительный.

Он с видом знатока сделал пару замечаний насчёт вина, понимая, что это — лишь прелюдия к разговору.

И действительно, стоило им осушить второй бокал, как Джордж произнёс:

— Я надеялся, что ты вернёшься с летних каникул пораньше, потому что я собираюсь объявить о помолвке.

— О помолвке? — переспросил Валентин, уставившись на бокал.

— О твоей помолвке, разумеется. О помолвке с мисс Кьюби Тревэнион. Я подумывал о том, чтобы организовать небольшой приём в честь этого события на Иванов день, двадцать четвёртого июня, сделать на нём официальное объявление и известить газеты, в том числе «Таймс». К сожалению, ты не дал нам времени всё организовать, так что я предлагаю семнадцатое июля, это воскресенье.

— Вот как.

Некоторое время они молча потягивали вино.

— Кьюби согласна? — спросил Валентин.

— Разумеется. Как тебе известно, мы обо всем договорились ещё год назад. Но Джон Тревэнион оказался настолько ненадёжным партнёром, настолько беспринципным, стоило ему заполучить деньги, что мне пришлось дважды переносить дату — я не был уверен, что он выполнит собственные обязательства. Конечно, мы всегда могли воззвать к закону, но в судебных тяжбах между без пяти минут родственниками есть нечто неприятное, и это создало бы плохое впечатление, просочись что-нибудь в газеты. Так что я выжидал и надеялся заключить новое, более однозначное соглашение. Теперь это сделано, и нам больше не о чем беспокоиться. Надеюсь, что он не попытается обойти условия брачного соглашения, побоявшись навлечь на себя позор. В любом случае, эта задержка сыграла нам на руку. Теперь тебе двадцать, а Кьюби двадцать два. Ещё лучше.

— Вот как.

Джордж потеребил две гинеи в кармашке для часов.

— Свадьбу можно устроить в сентябре. Я думал о начале сентября, чтобы ты смог насладиться медовым месяцем перед возвращением в Кембридж. Надеюсь, ты всё же завершишь обучение, а через год Джон Тревэнион согласился освободить замок Каэрхейс. Тогда ты переедешь в новую резиденцию, и шурин не будет путаться под ногами.

— Вот как.

— Что касается свекрови, оставляю это на откуп тебе. На меня она произвела впечатление мрачной особы. Полагаю, эта женщина разочаровалась в жизни, так рано овдовев. Она сдержанная, скрытная и независимая — не думаю, что она станет серьёзной помехой. Но если что, я смогу убедить её переехать.

— Кьюби очень привязана к своей семье, — заметил Валентин.

— Это правда. Но, женившись, ты становишься полноправным хозяином дома. Как я уже говорил, если ты правильно разыграешь карты, тебе не придётся терпеть ещё и миссис Беттсворт.

— Ясно, — сказал Валентин.

Джорджа начинало беспокоить отсутствие реакции со стороны Валентина, но он помолчал. Наконец, Валентин заметил:

— Слышал, ты устроил игру в карты, пока я был в колледже.

Джордж фыркнул. Валентин задел больное место.

— Приезжал Тревэнион. Тогда мы окончательно договорились насчёт объявления о помолвке и даты свадьбы. Но ты задержался, и я написал, что приеём придётся отложить.

Внезапно Валентин спросил:

— Думаешь, Кьюби счастлива, что всё так сложилось?

— Счастлива? Ты о чём? Женщины всегда рады выйти замуж, для неё всё идет прекрасно — теперь она до конца своих дней останется хозяйкой Каэрхейса. Она как-то по-особенному гордится предками и этим замком. Так что, выйдя замуж за привлекательного и хорошо обеспеченного молодого человека, она исполнит свою самую заветную мечту!

— К слову сказать, отец, а что там насчет обеспеченности?

Джордж взял графин и налил себе ещё полбокала. Сыну он вина не предложил.

— Всё прекрасно. Ты получишь приличное содержание.

— Я слышал, ты хотел бы, чтобы я представлял твои интересы в производстве фарфора.

— Кто тебе такое сказал?

— Не помню. Может, ты сам?

— Определённо нет... Что ж, если тебе этого не хочется, в двадцать один ты вполне можешь оставаться просто сельским джентльменом. Но любые обязанности, которые ты возьмёшь на себя на западе и юго-западе Корнуолла, будут оплачиваться и станут неплохой надбавкой к твоему обычному доходу. Можешь быть чуть более или чуть менее богатым, это твой выбор.

— Вот как, — в очередной раз произнёс Валентин.

— Возможно, тебе также будет интересно узнать, что я вложил деньги в добычу марганца на севере Корнуолла. Кажется, рынок почти полностью может перейти под наш контроль. И в будущем это сулит много интересного, даже захватывающего.

— Вот как, — Валентин согнул ноги и снова распрямил. — Прости, если я слишком вникаю в детали, но говорила ли когда-нибудь Кьюби, что любит меня?