Чаша любви

После того, как все подняли тост в его честь, Джеффри Чарльз взял за руку Амадору — та с неохотой вышла вперёд — и сказал, как он благодарен за гостеприимство, любовь и тепло, которыми их окружили во время этого до обидного короткого визита. Как и многие из находящихся здесь, он чувствует, что наконец-то настал переломный момент войны и они как никогда близки к победе. Эта война обернулась тяжёлым временем для него самого, особенно после поражения и смерти сэра Джона Мура при таких немыслимых обстоятельствах, так что он с нетерпением ждет возможности поучаствовать в кампании, которая в кое-то веки принесёт победу (раздался смех). И когда они победят окончательно, он надеется вернуться сюда, поселиться в этом доме вместе с любимой женой, как жили здесь его предки несколько веков подряд. На фоне всё усиливающего смеха он добавил, что в его планы вовсе не входит каждый год возвращаться в Испанию.

Речь закончилась очередным тостом, который Джеффри Чарльз поднял в честь своих родственников — Полдарков. Не успели все выпить, как он заговорил снова, заявив, что они с Амадорой откроют вечер новым танцем — вальсом. Многие из присутствующих, по словам Джеффри Чарльза, уже знают этот танец, а те, кто не знает, смогут быстро выучиться.

Выяснилось, что многие танца не знали, но три пары начали танцевать, а ещё несколько вскоре попытались присоединиться. Леди Харриет танец знала, но, к сожалению для неё, Дуайта прямо перед этим позвали в зимнюю гостиную, где кому-то стало плохо. Она уже собиралась отойти в сторонку, когда Росс Полдарк поинтересовался, не согласится ли она с ним потанцевать.

Она удивилась, как, впрочем, и сам Росс. Потому что идея принадлежала Демельзе.

— Иди, — шептала она мужу. — Дерзай. Скорее! Иди.

— Что за глупости!

— Ничего не глупости. Слишком невежливо оставить её одну со стороны Дуайта. Так что теперь это твоя обязанность!

— Чушь!

— Уверяю тебя, настало время проявить доброжелательность. Ты же не хочешь раздосадовать Джорджа? Уверена, она не станет возражать!

— Твоя взяла! — скрипя зубами согласился Росс. — Но если я влюблюсь и уйду от тебя, то это исключительно твоя вина...

Он пошёл по залу.

— Капитан Полдарк... Какая честь! — в глазах леди Харриет читалось лёгкое изумление.

— Для меня это стало бы ещё большей честью, знай я, с какой ноги двигаться...

— Вы не вальсируете?

— А что, стиль танца сильно отличается?

— Достаточно сильно.

— Тогда, возможно, нам стоит присесть?

— Не в моих правилах отказывать джентльмену.

— Едва ли вы скажите то же самое, если джентльмен разочарует вас.

Она усмехнулась:

— Тогда позвольте объяснить. Это что-то среднее между бальным и народным танцем. Смотрите, вот так нужно двигаться...

— А партнёры не меняются?

— Не меняются. На самом деле, это довольно распутный танец. Вы чувствуете ритм? Та-рам, та-рам, та-рам-пам-пам. Так, возьмите меня за талию, как остальные. Видите? Прижмите меня ближе. Забудьте пока о шагах, просто слушайте ритм: та-рам, та-рам, та-рам-пам-пам. А теперь начинайте с правой ноги: вам не нужно далеко шагать, если хотите, можем вообще кружиться на одном месте.

— Но в таком случае нас затопчут!

— Ладно-ладно, тогда двигайтесь осторожно и вливайтесь в поток.

Они влились в поток танцующих.

Клоуэнс, стоящая за спиной Демельзы, зашептала ей на ухо:

— Папа танцует с леди Харриет! Что за кутерьма! Кто мог заставить его... — когда мать не ответила, Клоуэнс воскликнула — Только не говори, что это ты!

— Думаю, в глубине души он сам этого хотел, — объяснила Демельза. — Иначе никакие мои слова его бы не убедили.

Они немного понаблюдали за танцующими.

— А у него хорошо получается, — заметила Демельза. — Думаю, теперь он и меня сможет научить.

— Я тоже могу тебя научить, — ответила Клоуэнс.

— Что ж, твой отец всегда был неравнодушен к хорошеньким женщинам.

— Я смотрю, на одной он даже женился.

— Давно было дело.

— Продолжай, ты училась этому с юности! К тому же, уж я-то знаю, мужчины будут заглядываться на тебя до твоего шестидесятилетия!

— Ох, Клоуэнс... Святые небеса, надеюсь, Джон Тренеглос идёт не к нам. Ты его очаруешь, дорогая, я уверена. Надеюсь, он идет к тебе — надеюсь и уповаю! А я скажу, что уже немного утомилась.

II

В маленькой зимней гостиной случилось прискорбное событие, и незамедлительно позвали Дуайта Эниса. Дама упала в обморок и никак не могла очнуться. Как обычно, её похлопали по рукам, сожгли перо рядом с носом, подносили нюхательные соли, но потребовалось время, чтобы привести её в чувство; а когда она пришла в себя, то выглядела так, словно её разум помутился и она нуждается в успокоении, которое окружающие и даже муж дать не могут.