Чаша любви

— Твой отец в Лондоне, — сказал Бен. — Кузен едет обратно в Испанию. Нампаре будет не хватать мужчин.

— Верно подмечено.

— Даже в Тренвите пусто. Тот парнишка Тревиннард — славный малый, но силёнок ему не хватает... и твёрдой руки.

Наступило долгое молчание.

— Интересно, как поступит мисс Клоуэнс, — вдруг заговорил Бен, — если тот человек снова объявится, этот Стивен Каррингтон. Слыхал, он где-то недалеко.

— Он в море и вернётся ещё не скоро. Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, Бен. Он никогда не станет силой принуждать Клоуэнс. Не настолько он дурной человек. А если он так плох, то можешь ли ты себе представить Клоуэнс, которую заставляют делать то, чего она не хочет?

Бен натянуто улыбнулся. Он признавал — или готов был признать — физическую силу Клоуэнс. Но именно её сила духа и внутренняя стойкость смогли противостоять обольстительным чарам этого плотского и коварного человека, а раньше Бен в этом сомневался. Интересно, как бы поступили Росс Полдарк с сыном, если бы один вернулся из парламента, а другой с войны, и обнаружили, что дочь и сестра не устояла перед Стивеном Каррингтоном и вышла за него замуж. Сам Бен не питал надежд. Но он мог бы смириться с лордом как-его-там, который проявил к ней интерес, а Клоуэнс ему отказала. Он даже смирился бы с тем парнем, Гилдфордом, который уже с января не появлялся. Все, что угодно, только бы она не досталась Стивену Каррингтону.

— Бен, я знаю, ты недолюбливаешь Стивена и не доверяешь ему, — заговорил Джереми, — у меня самого смешанные чувства. Но согласись, в находчивости ему не откажешь. У него два быстроходных рыболовных судна; одно построено на нашей верфи в Лоо, другое — французский трофей, доставленный в Сент-Айвс. Стивен купил его на аукционе и переоснастил в соответствии со своими целями. Он уговорил моего кузена Эндрю Блейми к нему присоединиться. Ты знаешь об этом?

— Нет... Это тот молодой офицер с пакетбота?

— Да.

— Видел его как-то. Рыжий такой, с бакенбардами. Твою семью устраивает, что он плывет вместе с Каррингтоном?

— Понятно, что не устраивает. Особенно его родителей. Они, естественно, думают, что он бросил хорошее место на государственной службе ради сомнительного предприятия. Они правы. Многое может пойти вразрез с планами Стивена. Но, по словам Клоуэнс, с которой Эндрю разговаривал до отъезда, у Эндрю возникли трудности с долгами, и он рассказал об этом Стивену, чтобы тот позволил ему принять участие в предприятии. Поэтому явно не Стивен его заманил.

— Что они задумали?

— Стивен до отказа забил оба судна сардинами в бочках — по дешёвке купил в Корнуолле — и собирается прорвать французскую блокаду и доставить бочки в Геную. Если всё пройдет удачно, то увидишь, сколько прибыли это принесёт. Так или иначе, даже если по пути на юг он поймает пассаты у берегов Португалии, как рассчитывает, то уж точно не вернётся в Англию до марта. До тех пор с Клоуэнс ничего не случится.

— Кое-что он заработал на шахте, — проворчал Бен, — но ему пришлось выложить гораздо больше. Где он раздобыл остальные деньги?

Повисла тишина.

— Наверное, одолжил, — сказал наконец Джереми. — Ещё он говорит, что унаследовал кое-что от дяди.

— Так я и поверил.

— Я лишь говорю, что он уезжает на несколько месяцев, поэтому не стоит беспокоиться на этот счёт.

Они спустились на второй ярус и пару минут в тишине наблюдали, как поршень скользит подобно шпаге вверх-вниз, поочерёдно выпуская пар. Сопит, останавливается, вздыхает, сопит, останавливается, вздыхает; и работает так уже полтора года, почти бесперебойно, если не считать обычные перерывы и поломку на прошлой неделе. Насос хорошо сконструирован, и это его заслуга, не считая советов со стороны. Хотя бы этим можно гордиться. Поднимать тридцать тонн железных труб, затем опускать, выталкивая воду так, чтобы она заполняла резервуары и низвергалась к поверхности штольни. На поршне скопился конденсат, напоминая бисеринки пота на лбу человека.

Именно он, Джереми, сотворил насос. Он, инженеры и рабочие. Его не покидало ощущение, что он создал живой организм из железа, кирпича, воды и огня. Обладающий огромной мощью, чувствительностью, настроением, темпераментом и характером. И придется о нём забыть.

— Надеюсь, война продлится не больше года, — сказал Джереми. — Положение Наполеона пошатнулось. Когда он уйдет с глаз долой, американцы точно захотят заключить мир. Тогда я вернусь — года через два, может, и раньше. И тогда я бы хотел кое-что усовершенствовать. Я читал о так называемой валковой дробилке. А ещё есть механический сток для обработки шлама. И многое другое. И хотелось бы провести пару опытов, почему чугунное литьё, содержащее добавки пушечной бронзы, иногда разрушается. Не потому ли, что литьё соприкасается с грязной водой? Столько всего ещё нужно здесь сделать... Но, вероятно, сейчас и в другом месте много срочных дел. Душевный покой. Этого я ищу? Спокойствия? На войне-то? Странный вопрос.